Нет, так не пойдет. Я должна прекратить проявлять к нему повышенное внимание. Пусть сам за мной побегает и поймет, каково это, когда твой близкий человек лезет в самое пекло, а ты рискуешь навсегда его потерять. Может, тогда в его сердце что-то переменится, и он посмотрит на меня другими глазами?

— Не бойтесь. Судя по крикам, варкаллы очень далеко, — заверил нас Тори. — А мы уже почти на месте.

Горная деревенька гоблинов оказалась скрыта от посторонних глаз в глубине леса. Неказистые дома, построенные из дерева, глины и камней, с крышами, чем-то напоминающими грибные шапочки, были разбросаны тут и там. Их стены местами оплетали цветочные лианы, создавая удивительный, почти сказочный пейзаж.

Сами гоблины, зеленокожие и лопоухие, на деле выглядели не так страшно, как я их себе представляла. Да, местные мужчины были рослыми и грозными на вид, с крупными грубыми чертами лица, еще и бритоголовые, но их женщины и дети, встречавшиеся нам по пути, оказались скорее милыми и даже симпатичными. Их одежда была яркой и необычной — пестрые юбки и жилеты, расшитые узорами. На ногах они носили сапожки, украшенные красными завязками.

— Тори, добро пожаловать, — окружила нашу телегу зеленокожая ребятня. — А кто это с тобой? — интересовал их преимущественно енот.

— Это госпожа Маша, наша новая ведьма, и ее друг Валера, — представил он нас с нескрываемой гордостью.

— Какой хорошенький!

Дети дружно потянули к еноту свои ладошки, желая прикоснуться к пушистой шерстке. Только босс разом оживился, подскочил с места и гневно замахал лапами.

— Ну, ну! Я вам не игрушка, руками не трогать!

Зеленокожая малышня ничуть не удивилась, услышав его поставленный голос, а только звонко захохотала на разные лады, и я вместе с ними. Ну как такого не потрогать, его же так и хочется потискать.

— Привет, Тори, — нарисовалась рядом с телегой стройная зеленокожая девушка с большими выразительными глазами. — И вам здравствуйте, — обратилась она уже ко мне, захлопав длинными ресницами.

— Здравствуйте.

— Никс, рад тебя видеть, — просиял Тори.

— А мне можно его погладить? — прозвенел колокольчиками ее приятный голос.

Строго глянув на девчонку, я быстро отвела взгляд. Как же хотелось ей возразить, и не позволить к нему прикоснуться, но у босса на этот счет имелось свое мнение. Стоило ей улыбнуться, и Валера растаял, будто мороженное на солнце, меня аж передернуло от возмущения.

— Тебе можно, — подставил он для поглаживаний свою двуличную пушистую мордашку. — Только с любовью: ласково и нежно.

Тонкие девичьи пальцы зарылись в густую шерсть, и енот разве что не замурчал от удовольствия. Блаженно прикрыв глаза, сам принялся ластиться под ее руку.

— Надо же, какой умный зверек! А какой до ласки охотливый, — приговаривала она, продолжая уже двумя загребущими руками жмакать моего милашку-босса.

— Да-да, я такой, — поочередно подставлял он для поглаживаний свои пушистые бока, будто дома его не долюбили и не догладили.

Вот как, предатель! Диковинку ему подавай! А я, выходит, для него слишком обычная и никакого интереса не вызываю.

— Никс, как же это хорошо, что мы тебя встретили. Мы приехали по делу и ищем твоего отца, — переключил на себя внимание Тори.

— Так вы к папе, — приставучая девица наконец отвязалась от моего Валерчика. — Тогда езжайте дальше по дороге, у затопленной шахты его и найдете. Еще увидимся!

Ага, как же, размечталась! Вот телегу продадим и больше сюда не ногой. Нечего к чужим енотам приставать.

Горное озеро было небольшим, но живописным. Рядом с ним начинались пещеры, из которых гоблины таскали наполненные водой ведра. Ступая босыми ногами по глинистой почве, зеленокожие здоровяки оставляли за собой маленькие лужицы, которые издавали чавкающие звуки, будто сама земля с ними разговаривала.

Заметив нас, гоблины насторожились и остановили работу. По обыкновению приветливый Тори тоже подсобрался. Как-никак, мы вторглись на чужую территорию, и вести себя следовало соответственно.

— А вот и Краген. Только, может, будет лучше, если вы сами попробуете с ним договориться? — в последний момент стушевался наш подмастерье.

— Я бы с удовольствием, но, пожалуй, уступлю место переговорщика настоящему гуру.

— Это мне что ли? — Погодин поднял на меня большие удивленные глаза, и мы столкнулись упрямыми взглядами.

Как же я злилась на него в этот момент, словами не описать! «Тебе можно», — так и звучало в моей голове, запуская неприятную цепную реакцию. Всем можно, только мне ничего нельзя! Маша то, Маша се, подай, принеси, поесть приготовь, крышу почини… А сегодня утром даже на руки взять себя не позволил, словно ему неприятно.