Даже Медведь не вёл себя как обычно. Он, словно зверь, почуявший угрозу, следил за Накамурой и постоянно был настороже. Не верил мой лесной товарищ в такие резкие перемены даже после объяснения Изаму.

— Клан Накамура был нашим вассалом, — попивая чай, рассказывал он. — Во время вторжения русских войск погибли все мужчины клана, и Хидзаши остался один. Это сподвигло его переметнуться к Нагао, когда я выразил желание сотрудничать с новым сёгуном. Я знал, что Нагао выставил его на поединок, чтобы проверить верность.

Хидзаши с ненавистью взглянул на меня, словно это я лично перебил его родных. Но не скажу, что могу его винить. Наверное, я бы чувствовал то же самое.

— Кто это — сёгун? Вы так называете Державина? — спросила Алёна.

Девушка была недовольна, что мы подвергли себя такой опасности.

— Да, — кивнул Изаму. — Военный правитель. Сейчас в его руках куда больше власти, чем у императора.

— У императора вообще нет власти, — прошипел Хидзаши.

Но тут же осёкся, поймав недовольный взгляд Такеды.

— Накамура — гордый честный клан, однако моим вассалом он больше быть не может.

— И что вы предлагаете, сэнсэй? — насторожился я.

И тут произошло страшное.

Невероятное.

Немыслимое.

Изаму Такеда ухмыльнулся!

Не то чтобы он никогда не улыбался, но сейчас его ухмылка была ухмылкой плута, подготовившего что-то особо «весёлое».

— Он будет твоим вассалом Игорь-сан. Сильный клан должен иметь вассалов.

Я переглянулся с Хидзаши, затем с Медведем. Затем снова посмотрел на Хидзаши.

— Нет, спасибо. — И спокойно продолжил пить чай.

Сегодня выбрал зелёный, земляничный. Ядрёная штука, надо сказать…

— Игорь-сан! — недовольно воскликнул Изаму. — Ты отказываешься?

— Этот хрен меня ночью прирежет. Нафиг такое счастье!

Азуми немного смутилась, но суть уловила и перевела мои слова.

Я думал, рассердится Такеда, но с возмущённым выражением лица вскочил сам Хидзаши. Он с привычной уже экспрессивностью начал что-то кричать, брызжа слюной.

— Накамура-кун возмущён недоверием, — холодно перевела Азуми, словно его слова её нисколько не убедили. — Утверждает, что он человек чести, и никогда не стал бы…

— Хватит, — прервал я девушку. — С меня довольно этой брехни.

— Один раз предал — предаст снова, — рыкнул Медведь. — Таким веры нет.

Хидзаши молча глядел то на меня, то на Медведя, то на Изаму с Азуми, словно ища у них поддержки. Не найдя её, парень уже набрал воздуха в лёгкие, чтобы снова заголосить, но тут я твёрдым командным голосом приказал:

— Сядь!

Не знаю, понял ли, но посыл понял отлично. Заткнулся, стиснул зубы и медленно опустился обратно.

— Если ты не примешь его, Хидзаши придётся стать ронином. Самураем без господина. Он лишится защиты.

Изаму говорил с ноткой отеческого сочувствия, а вот словно Азуми смаковала каждое слово, переводя мне.

— Азуми, почему ты так не любишь Накамуру? — спросил я.

Вопрос удивил и девушку, и сэнсэя, и Аико, а Накамуру ввёл в замешательство, потому что он единственный не понял значения, но удивился, что я обращался напрямую к Азуми, а не к её отцу.

Её это, кстати, тоже удивило, хотя она старалась не подавать виду.

— Он предал отца в самый ответственный момент. Накамура был небольшим кланом, но мы считали его самым близким из всех. В качестве доброй воли отец даже раздумывал… — тут Азуми прервалась и отвела взгляд. — Простите. Кхм… Когда Хидзаши переметнулся, это сильно ударило по нам. Многие вассалы и союзники отдалились. Некоторые держат нейтралитет, но кое-кто последовал примеру и встал на сторону Нагао.

— И всё из-за порыва растерянного мальчишки? — теперь настал очередь удивляться уже мне.

— Из-за подлости главы клана, — твёрдо ответила Азуми.

Хорош клан с единственным представителем. Хотя мой немногим лучше. Я задумался, и Медведь это заметил.

— Бригадир, ты же не хочешь пригреть этого япошку?

— Погоди.

Я снова посмотрел на Хидзаши. Обычно мне хватало пары минут, чтобы понять, что из себя представляет человек. Первые намётки, так сказать, от которых будет зависеть, дам ли я человеку шанс вообще войти в мой круг общения.

Но во взгляде Хидзаши была только ненависть. Однако не ко мне лично. И с домом Такеда его связывали довольно крепкие узы, чтобы нарушить слово и навредить… Даже не сэнсею — а Азуми. Он больше всего беспокоился из-за неё.

Чёрт побери, что же мне с тобой делать, парень?

— Будешь на испытательном сроке, — решил я.

Азуми не очень уверенно перевела мои слова, и японцы уставились на меня со странными выражениями лица.

— Клятву приносят лишь раз… — напомнил Изаму.

Хидзаши, кажется, совсем потерялся и не нашёлся что ответить.