Когда планировал дело, одним из важных звеньев обозначил доставку Азуми домой. При любом исходе пришлось бы сражаться, и лучше делать это без оглядки на защиту девушки. Мотоцикл показался лучшим вариантом, но кого посадить за руль?

Я уже хотел отбросить этот вариант и искать другой, но вызвалась Аико. Я не думал, что получится научить её водить байк за несколько часов, но девушка оказалась чрезвычайно талантливой и быстро освоилась.

— Прыгай! — приказал я Азуми.

И она тут же шагнула между бойниц. Но вдруг обернулась и сказала:

— Мой отец. Что с ним?

И тут в её глазах отразилось пламя.

Огромный огненный столб поднялся выше главного дома, заставив всех обернуться.

— Это он, — вздохнула Азуми.

— Сэнсэй?

Но тут половину огня сожрал водяной вихрь. С шипением во все стороны полетел горячий пар, нас оросило дождём. Это, надо полагать, Дэйчи Нагао противостоял пламени Такеды. Блин, они даже по стихиям противоположности.

Со стороны отвлёкшихся японцев начали раздаваться предсмертные хрипы. Это уже Медведь воспользовался случаем, врубился в толпу врагов и принялся колоть их штык-ножом и рубить коротким тесаком, который выбрал из оружейной Такеды.

Его магические эффекты не впечатлили и уж тем более не могли отвлечь от битвы.

— Прыгай! — повторил я Азуми.

И она нырнула вниз, скатившись по наклонной стене прямо к Аико.

А я присоединился к Медведю, использовал последнее оставшееся кольцо боевого пояса и выжег нескольких человек огнём.

Бойцы Нагао решили, что перед ними маг и попятились, но оказались зажаты между конюшнями, амбаром и каким-то домиком, поэтому осторожное отступление плавно переросло в толкучку. И Медведь продолжал проливать кровь, а я присоединился к резне, разил мечом, полыхал огнём и кричал отборным матом от накатившей ярости.

Скоро в толпе врагов началась паника. Нам оставалось только усиливать её новыми смертями, и вскоре сопротивление прекратилось, а храбрецы, что бросались на нас, уже закончились.

Бойцы Нагао обратились в бегство под буйство воды и огня над крышами.

— Оставь! — крикнул я Медведю, который хотел уже ринуться в погоню.

К водяному вихрю присоединились отблески других источников магии. Поменьше, но вместе они начали теснить пламя Такеды.

Мы побежали в обход. В поместье уже царил такой беспорядок, что на нас не обращали внимания ни слуги, ни стража. Все бежали прочь от развернувшейся битвы самураев, чтобы их не задело, и задерживались, только чтобы не потерять близких в хаосе паники.

До площадки добрались без проблем и наконец-то увидели, как сражаются между собой японские самураи.

Изаму Такеда стоял один против Дэйчи Нагао и его свиты. В правой руке катана, в левой короткий меч вакидзаси. Он был объят пламенем, но пламя не трогало его, а наоборот защищало, обжигая врагов.

Дэйчи был ранен. Он злился, скалился, что-то кричал своим подчинённым, рвался вперёд, но его не пускали. Это злило его ещё сильнее.

Мы остановились позади Такеды. Я добавил огня, знатно разрядив аккумулятор на поясе, а Медведь палил из ружья по флангам, чтобы прихвостни Нагао и не думали об атаке. Пламя жалило, оборонялось, но вода и земля, которыми орудовали противники, не уступали ни на шаг. Похоже, мы оказались в патовой ситуации.

Но вдруг Дэйчи удалось-таки снова вырваться вперёд, и он показательно вернул меч в ножны. Такеда мгновение раздумывал, но поступил также. Все самураи вдруг спрятали клинки, а магию утихомирили до небольших аур, что сгущались вокруг них. Такого я раньше не видел, и это немного пугало.

Почему-то такой магический покров напомнил мне о разумном демоне, с которым я сразился в Тунгусе.

— Изаму! — воскликнул Дэйчи.

На груди его кимоно красовался опалённый порез, под которым темнела рана.

— Дэйчи! — рыкнул сэнсэй.

И я понял, что он тоже ранен. Может, не так сильно, но все равно.

Дальнейший диалог я узнал уже потом, когда Азуми перевела его по рассказам отца. Я ничего не понимал, это нервировало, а итог и вовсе поразил до глубины души.

— Если продолжим, погибнем все, — продолжил Нагао. — А наша битва не оставит от этого места ничего, кроме пепла.

Он сделал паузу, чтобы выслушать возражения, если таковые имелись. Но сэнсэй молчал.

Он всё ещё стоял с обнажённым торсом, и жилистое тело было напряженно до предела. Нужно поскорее заканчивать эту схватку и возвращаться домой. Дэйчи продолжал говорить, и я уже подумал, что он это специально, чтобы измотать сэнсэя. Однако я ошибался.

— Пусть сразятся наши воины. С тобой два храбреца. Я не знаю их имён, а лица скрыты за масками, но в доблести им не откажешь.

Изаму снова промолчал, но на этот раз посмотрел на меня странным взглядом. Я уже тогда почуял неладное.

Затем он кивнул. Не мне, а Дэйчи, и снова повернулся, чтобы процедить.

— Иди.

— Куда?! — Я сначала подумал, что он прогоняет нас из поместья, поэтому набрал воздуха, чтобы возразить.

Однако Изаму снова рыкнул:

— Вперёд. Сражаться. Поединок.