Незнакомец быстро пришёл в себя. Его руки вспыхнули, воздух задрожал, и прежде чем я успел среагировать, мощный поток ветра ударил мне в грудь. Меня отбросило назад, словно тряпичную куклу, и с размаху впечатало в стену. Воздух вырвался из лёгких с болезненным хрипом, тело заныло от удара. Чёрт. Магия ветра. Сильная. Он не был простым колдуном.

Я попытался подняться, но лёгкое головокружение заставило меня задержаться на секунду. Этого хватило. Незнакомец резко развернулся и бросился к выходу. Хочет ускользнуть? Ни за что.

Я вскочил на ноги как раз в тот момент, когда он исчез за дверью. Бросился следом.

Шаги гулко разносились по каменным коридорам. Мы неслись вглубь катакомб, петляя, перепрыгивая через груды рухнувшего камня, проскальзывая в узкие проходы. Влажные стены с треском обдавали нас каплями воды. Незнакомец двигался быстро, но я не отставал. Он явно знал дорогу, не колебался, не замедлялся. Где-то впереди зазвучал приглушённый шум. Открытое пространство.

Мы вырвались в огромный тоннель.

Запах ударил в нос мгновенно. Тяжёлый, густой, отвратительный. Влажный камень, тухлая вода, гниение, резкий запах сточной жижи, который намертво вгрызался в ноздри. Чёрт возьми, мы в канализации. Здесь стены были другими — менее ровными, более грубыми, испещрёнными плесенью и крошками мха. Пару раз что-то плескалось в воде, но я не стал вглядываться. Сейчас была только одна цель.

Незнакомец замешкался, едва ступив на узкую каменную дорожку вдоль потока мутной воды. Этого хватило. Я рванулся вперёд, толкнул его в плечо, и он, потеряв равновесие, рухнул в тёмную жижу с глухим всплеском. Вода бурлила, заворачивая вокруг его тела мутными волнами.

— Дерьмово, да? — пробормотал я, тяжело дыша, прежде чем прыгнуть следом.

Вода доходила мне по пояс. Она была холодной, цеплялась за одежду, будто желая затянуть глубже. Незнакомец вынырнул, захрипел, барахтаясь как собака, но я уже оказался рядом. Рывком сорвав с его шеи медальон.

— Теперь давай посмотрим, кто ты, — прорычал я и нанёс первый удар.

Его голова дёрнулась назад, вода брызнула в стороны. Второй удар. Глухой треск, и деревянная маска раскололась, обломки упали в воду, оставляя лицо открытым.

Светлые волосы. Лёгкая щетина. Обычное лицо. Ни шрамов, ни меток, ни клейма. Обычный, ничем не примечательный мужчина. И это всё?

Он тяжело дышал, глядя на меня снизу вверх, в глазах мелькали боль и что-то ещё — возможно, понимание, что партия проиграна. Я смотрел на него и не мог избавиться от странного ощущения. Он не был убийцей. Не был фанатиком. Он выглядел… простым. Обычным. И именно это заставляло меня насторожиться.

— Ты... — его голос был хриплым, разбавленным тяжёлыми вдохами. — Ты не понимаешь, во что влез...

Я ухмыльнулся, сжимая медальон в кулаке. Вода стекала с моих волос, капала с подбородка, смешиваясь с грязью канализации.

— Тогда просвети меня.

Он закашлялся, тяжело глотая воздух, затем поднял взгляд. В нём не было злобы. Только усталость.

— Уже слишком поздно.

Я склонился ближе, не отпуская его взгляда.

— Ты работаешь на Оракула?

Мужчина едва заметно улыбнулся — устало, горько, как человек, который слышал этот вопрос слишком много раз.

— Оракул?.. — он покачал головой. — Он слишком велик. Ты, я... Мы оба — ничто. Лишь вши на его теле.

Я сжал кулак, медальон чуть не проткнул мою ладонь.

— Тогда скажи, что ты знаешь.

Мужчина тяжело вздохнул, прикрыв глаза на мгновение.

— Ничего, — голос его был почти безразличным. — Но Оракул знает всё.

Я сжал кулак и снова ударил. Глухой звук удара о плоть, плеск воды, короткий вскрик. Мужчина дёрнулся, но я держал его крепко, не давая ему вырваться. Его губы были разбиты, кровь стекала тонкими струйками в мутную жижу, исчезая в темноте. Вода колыхалась вокруг нас, пропитывая воздух зловонной сыростью. Я чувствовал, как бешено колотится моё сердце, как дрожит дыхание, но разум плыл, проваливался в липкую, тягучую ярость.

— Говори, — прошипел я, и сам не заметил, как голос мой стал чужим. Он дрожал, низкий, насыщенный, словно кто-то говорил вместе со мной. Разум мутнел, слова звучали не так, как обычно, прорывались сквозь зубы с каким-то новым, звериным оттенком. — Говори, что знаешь!

— Я... я не... — он закашлялся, сплёвывая кровь, пытался отворачиваться, но я схватил его за волосы, не давая увернуться.

— Неправильный ответ.

Я рванул его за ворот и окунул в сточную воду. Пузырьки быстро поднялись на поверхность, забулькали, затем исчезли. Его тело дёргалось, но силы у него было слишком мало, чтобы вырваться. Я крепко держал его, и мог бы держать вечно. Считал ли я секунды? Нет. Ещё один рывок — и он снова с глухим кашлем вынырнул наружу, хватая ртом воздух, барахтаясь, как раненая крыса.