— Слушаю вас, — кивнул я, сохраняя бесстрастное выражение лица.

— Магинский… — взял бутылку с коньяком генерал.

Неторопливыми движениями он налил янтарную жидкость в стакан и медленно крутанул его, наблюдая, как напиток оставляет маслянистые дорожки на стенках.

— Мир должен быть подписан. Не вздумай чудить! Я на тебя поставил много. Мы… Амбивера надеется на тебя, — продолжил он.

Последняя фраза заставила меня внутренне напрячься. Упоминание ордена в таком контексте… Это уже не просто задание от генерала, а нечто большее.

— Я и не думал, — ответил спокойно, не выдавая своих мыслей.

— Не думал он! — хмыкнул Ростовский, и на его лице мелькнула кривая усмешка. — Да чёрт ногу сломит, что там в твоей голове происходит! Турки очень… строптивые, обидчивые. Это другая культура. Они гордые, упрямые, очень вспыльчивые.

Ростовский говорил медленно. Его пальцы постукивали по столу в каком-то неровном ритме. Глаза изучали мою реакцию, ловя малейшее изменение в выражении лица.

— Понял, — кивнул я, демонстрируя внимание.

— Ничего ты не понял, Магинский! — выпил залпом коньяк генерал. Стакан с глухим стуком вернулся на стол. — Этот мир нужен, важен, и ничто и никто его не должны нарушить. А поверь, такие будут и с их, и с нашей стороны.

В его словах сквозило нечто большее, чем просто наставление дипломату. Кажется, Ростовский боится. Не меня, конечно, кого-то другого. Кого-то, кто стоит выше него на иерархической лестнице.

— Ожидаемо, — произнес я, наблюдая за реакцией.

— Что ты думаешь? — вдруг поинтересовался князь, подавшись вперёд.

Неожиданный поворот. Генерал редко спрашивает мнение подчинённых, особенно в таких вопросах. Что это — проверка или искренний интерес?

— Разрешите говорить свободно? — уточнил я, и Ростовский кивнул, нетерпеливо махнув рукой. — Вас остановили, — констатировал факт. — Победа могла быть оглушительнее и больше. Причины? Не берусь гадать, — соврал, прекрасно понимая расклад. — Этот «мир»… странный. Турки сразу побежали его заключать. Почему? Возможно, у них появилась какая-то информация.

Князь наклонился, его взгляд стал острым, как лезвие.

— И какая же? — замер он, словно охотник, почуявший добычу.

— Я не смею… — сыграл в притворство, опустив глаза.

— Говори! — процедил генерал, и его пальцы скрипнули по столешнице.

— Могу лишь предположить… — пожал плечами, изображая неуверенность. — Козырь, который вы вынули, он кому-то очень не понравился. Вы ожидали больше территорий для страны, а вас останавливают. Придётся убрать козырь, и вы его засветили. Это с одной стороны. А с другой…

Я замолчал, делая вид, что собираюсь с мыслями. На самом деле точно понимал, что с генералом. Монарх испугался, что его младший брат может стать слишком сильным, слишком популярным среди народа и армии. Классическая династическая паранойя, которую не раз наблюдал в прошлой жизни — иногда из первого ряда, иногда будучи её объектом.

Но вот с турками не всё так просто. Почему они охотно пошли на мир, отдавая территории? Что-то здесь не складывалось.

— Возможно… — начал я медленно, словно формулируя мысль прямо на ходу. — В нашей стране назревает ещё один военный конфликт. И часть армии отсюда перебросят. Поэтому враг соглашается на мир, чтобы потом ударить.

Лицо генерала на мгновение окаменело. Он шумно выдохнул и налил себе коньяка, которая исчезла в его глотке так же быстро, как и предыдущая. Пустой стакан с силой опустился на стол.

— Я тоже так считаю, — кивнул Ростовский после паузы. — Поэтому нам и нужен этот мир любой ценой. А пока у меня будет время, что-нибудь придумаю. Не хочу, чтобы нашу победу, пусть и не такую грандиозную, как я планировал, обесцветили и забыли.

Внутри меня крутились мысли, как жернова мельницы: «Император, что же ты там задумал? Почему так резко остановил своего брата на пороге большой победы? Что происходит в столице, пока мы здесь воюем?»

Ростовский поднялся, и его тень на стене палатки словно выросла, став ещё больше и угрожающей.

— Говорю сразу, — голос изменился на жёсткий и холодный, как сталь. — Облажаешься… Считай, что Магинского не существовало. Лично займусь тем, чтобы твой род достался монарху, как и твои земли. А тебя объявят предателем, даже не будет места в нашей стране.

Это уже не просто угроза. Это обещание. И князь не из тех, кто бросает слова на ветер.

— Угрожаете? — поднял взгляд и встретился с глазами Ростовского. Сдержал порыв не показать, что я не боюсь.