Я озадаченно посмотрела на Вильгельма, не понимая, о каких волосах идёт речь.

– Из-за переезда как-то не обратил внимание, как волосы отрасли, а Сабрина мимоходом заметила, что неплохо было бы их привести в порядок. Ещё и Эль тогда опять болела... В общем, она как-то умудрилась стащить ножницы из корзинки с рукоделием и, пока я спал, отрезала все волосы, которые были длиннее её кулачка. «Чтобы папа был опрятный». Сабрине тогда стоило больших трудов, чтобы изобразить из остатков что-то более-менее приличное.

Приложив ладонь ко рту, я охнула: – Так это поэтому ты в день нашего знакомства был так странно коротко острижен? Мужчины же в Бронхедже носят причёски с удлинёнными волосами. Даже Ойген время от времени собирал волосы у основания шеи под ленту.

Улыбнувшись, Вильгельм развёл руками: – Эль просто хотела, чтобы я был самым лучшим и самым красивым. Хорошо хоть сама не поранилась, ведь стригла она на ощупь.

– Дети... – не выдержав, я и сама тихонько рассмеялась. – Прости, я, кажется, тебя испачкала всего в муке.

Мужчина действительно оказался весь припорошен белыми разводами. Пришлось срочно спасать и его сюртук, и жилет при помощи щётки. Пока возились, припомнили несколько забавных случаев из числа «помощи любимых дочерей родителям». Только раздавшийся скрип половицы в коридоре оборвал наше веселье.

Испуганно посмотрев на дверь, я отскочила в сторону: – Кажется, мы разбудили Сабрину... Что теперь она подумает?

– Думаю, она теперь с ещё большим рвением начнёт напоминать мне, что не стоит хоронить себя в столь молодом возрасте.

– Что?! Да она меня была готова меня взглядом испепелить каждый раз, когда приближалась к тебе то в поместье, то уже здесь! – я выглянула за дверь, но никого не увидела.

Вильгельм аккуратно отодвинул меня в сторону и закрыл дверь:

– Кристин, Сабрина очень любит Эль и боялась, что ты станешь относиться к девочке, как любая другая мачеха: просто сделаешь жизнь невыносимой и перетянешь всё моё внимание на себя и Софи. И даже твоё беспокойство за здоровье Эль считала фальшивым, просто как попытку изобразить заботу и, таким образом, поближе подобраться ко мне. Не вини Сабрину, Кристин. У них с Гертом жизнь тоже непросто складывалась. Кстати, он хочет завтра остаться переночевать, так как соскучился по жене, хоть и виду не подаёт. Но официально преподнёс, как помощь в вылове сиприн на продажу. Могу ему передать, что ты непротив?

– Конечно, о чём речь? Если что, могу забрать Эль к нам с Софи в спальню, чтобы он нормально выспался, ведь на лавке в кухне ночевать не очень удобно.

– Я думал уступить ему свою, а самому остаться в поместье, но если для тебя такой вариант приемлем...

– Одну ночь внуки Сабрины и Герта спокойно переночуют и без вашего присмотра. Всё хотела спросить, но не решалась: как так получилось, что они живут с вами? Где их родители?

– По официальной версии: на них напали разбойники в дороге. А по факту... Сын Герта осмелился требовать наследство для своего отца, и этот необдуманный поступок привёл к трагическим последствиям.

История Герта повергла меня в глубокий шок. Зато мне окончательно стало понятно, почему Сабрина так отреагировала, услышав, как я сказала её мужу «господин»: он ведь имел некогда право на такое обращение.

Вильгельм отошёл к окну и поманил меня к себе: – История старая, но не хотелось бы, чтобы Сабрина услышала: слишком больная для неё тема. Всё дело в том, что Герт – незаконнорожденный сын одного графа, бастард, одним словом. Его изначально воспитывали, как будущего управляющего, поэтому отец дал ему соответствующее образование. Однако супруге этого графа крайне беспокоило существование признанного бастарда, а потому, как только её муж скончался, она поспособствовала тому, чтобы Герта обвинили в крупном хищении и отправили на рудники. Ты прекрасно знаешь моего управляющего, чтобы понять: не способен он ни на хищение, ни на предательство. И хоть ему присудили всего пять лет, за взятки находились постоянные нарушения и срок продлевался. Таким образом, он провёл на рудниках почти двенадцать лет, сумел не только выжить, но и даже зарекомендовать в качестве исполнительного работника.

Собственно, там мой отец и встретил Герта, когда вместе с одним из своих инженеров приехал оценить случайно обнаруженную жилу по просьбе одного высокопоставленного чиновника. На рудниках Бернгрена же только добывают руду, но не обрабатывают. В общем, мой отец выкупил «приглянувшегося ему каторжника» у начальника рудника. С тех пор Герт служит моей семье, разыскал жену с сыном и забрал к нам. Представляешь, он даже не знал, что у него ребёнок родился. Хорошо, что Сабрина ушла из поместья в тот же день, как Герта схватили, а об их женитьбе никто не знал, иначе и их могло не быть к тому времени на свете. Ему же около двадцати лет было, когда произошла вся эта история. Естественно, ни на пересмотр дела, ни на компенсацию Герт не подавал, хотя там всё было шито белыми нитками. А вот Рихард считал несправедливым, как поступили с отцом, и захотел справедливости. Уже сам женат был, как раз Дольф только родился... В общем, не придумали ничего лучше, как под предлогом «съездить на главную ярмарку», отправиться в дом деда.

Я прислонилась спиной к стене и закрыла лицо руками: – Ой, дура-а-ак...

– Именно. Их тела нашли как раз неподалёку от тракта, по которому можно добраться до графского поместья. И то на розыск ушло время, и к тому моменту, когда мой отец нашёл упоминание в полицейских сводках, Рихарда и Агнес уже похоронили в общем рве на кладбище для бедных. Увы, судебная система Бернгрена такова, что там больше соревнование толщины кошелька, чем вершение правосудия. А уж из-за двух молодых слуг, которые по глупости ночью отправились в дорогу через лес, никто шевелиться не стал. Я разговаривал по этому поводу с отцом, но даже с нашими связями невозможно было что-либо сделать, так как, сама понимаешь, по статусу та семья была намного выше нашей.