Бах! Бах!

К тому, что у этой бандуры будет неслабая отдача, я был готов — учитывая, что патроны у неё были калибра, который больше подошёл бы винтовке. Но он ещё и громыхал так, что уши заложило. А из дула в момент выстрелов вырывались целые снопы искры, будто из шутихи.

Бах! Бах!

Один из охранников словно получил два тяжелых удара — сначала в плечо, потом в грудь — которые отшвырнули его назад. По второму я промазал, и он успел отскочить в сторону. Даже умудрился шмальнуть в меня в ответ. Последняя моя пуля угодила в переборку рядом с его головой — щепки брызнули в стороны, будто шрапнель.

Пират снова вскинул руку, и я, будто в замедленной съёмке, увидел пистолетное дуло, уставившееся на меня. будто чёрный глаз. И, хоть я и нёсся со всех ног, на расстояние удара приблизиться не успевал. Поэтому шарахнул шагов с трех стихией Воды — без особых затей, представляя себе простую ударную технику типа Водяного столба, только направленного горизонтально.

Эффект получился неожиданным даже для меня. Высвободившая Ци вспыхнула отчётливой голубоватой волной, прокатилась в замкнутом пространстве с оглушительным хлопком, от которого заложило уши. Бандита отшвырнуло назад с такой силой, что он буквально впечатался в переборку шагах в пяти позади него, да так, что доски хрустнули. Или рёбра?

Однако галдёж пленников, разразившийся следом, оказался даже более оглушительным, чем выстрелы и применение магии. Десятки рук, просунувшихся между прутьев решётки, были похожи на щупальца огромного чудовища, занимающего весь коридор. Что они орали, понять было немудрено, даже не зная языка. Если бы меня держали в такой клоаке — я бы тоже хотел выбраться.

Пробежавшись по проходу, я проверил запоры на решётках. Они оказались довольно мудрёными, и управляющие рычаги были вынесены далеко в сторону, не сразу и отыскал. Когда же, наконец, повернул рычаги, пленники, расталкивая друг друга, хлынули через узкие проходы наружу, как из прорвавшейся трубы. К счастью, ринулись они в противоположную от меня сторону — туда, откуда я только что пришёл. На меня никто уже и внимания не обращал.

— Ой, ну что вы! Не надо благодарностей, — пробормотал я, провожая их взглядом.

Сам вернулся к телам караульных. Уже привычно обыскал их на предмет патронов, перезарядил пистолет. Потом проверил коридор, который был за ними.

Этот был короче — всего пара глухих железных дверей, запертых снаружи на засовы. Судя по всему, тоже камеры, но поменьше. Наверное, что-то вроде карцеров. Из того, что ближе ко мне, доносилась какая-то возня и удары — заключённый, похоже, долбил изнутри каблуками.

Ржавый засов скрежетнул так, что по хребту дрожь пробежала. Дверь распахнулась, наружу вывалились какие-то криво стоящие ящики. Крохотная каморка была почти доверху забита всяким хламом. А у самого выхода на полу валялся связанный пленник.

— Вот так номер! — усмехнулся я. — Мсье Калаан, вы ли это?

Внутри, к моему удивлению, действительно оказался капитан корабля. Без шляпы, с пустыми кобурами на перевязях и со здоровенным бланшем под глазом. Но спутать его с кем-то другим было сложно. Вблизи он оказался старше, чем я думал, и приметно рыжим — даже неопрятная щетина на щеках была похожа на яркую ржавчину.

Калаан вытаращился на меня и разразился длинной гневной тирадой. Я в ответ лишь равнодушно хмыкнул и развернулся ко второму карцеру по другую сторону коридора.

Здесь рукоятка засова была задвинута так плотно, что пришлось изрядно на неё приналечь. Калаан тем временем разорался ещё громче. Извиваясь, как червяк, выполз в коридор и даже попытался подняться на ноги.

В коридоре вдруг возникла чья-то растрепанная фигура, и раздался ещё один окрик — на этот раз женский. И вот его смысл я уловил, пусть и несколько запоздало.

Темнокожая женщина с заплетенными в длинные мелкие косы волосами — похоже, одна из пленниц, выбравшаяся из клетки — в ужасе вопила:

— Не смей! Не открывай!!

Но я в этот момент как раз налёг всем весом. Засов, громко лязгнув, поддался.

И Калаан, и дикарка-пленница одновременно ахнули. В коридоре повисла напряжённая, звенящая тишина. Я же почувствовал, как железная дверь дёрнулась.

А потом изнутри ударило нестерпимым жаром.

За дверями карцера будто оказалось нутро раскалённой печи — наружу вырвалось оранжевое зарево, волна горячего сжатого воздуха отшвырнула меня в сторону. Ударившись спиной о стену, я инстинктивно прикрыл лицо рукой, и это спасло меня от ослепительной вспышки, озарившей коридор.

— Спасайся! — снова выкрикнула дикарка. Впрочем, и без неё было понятно, что дело худо.

Я бросился вдоль стены в её сторону, перепрыгивая через отчаянно бьющегося на полу Калаана. Капитан умудрился высвободить руки и теперь, цепляясь за стены, отталкиваясь ногами, перекатываясь, пытался отползти подальше от карцера.