– Прячься! – шепнула весело.

И прыгнула с перил «за борт».

Кольнул страх, я подумал, сиганула на крышу собора с огромной высоты. Или просто исчезла в перемире… Но, заглянув за край, увидел, кошка затаилась, как ниндзя, на основании одной из колонн, на которых держится башня. Когти вцепились в щели между кирпичами, Карри подмигнула, мотнула головой, мол, присоединяйся.

– Что, мои хорошие? – доносится сзади сквозь хлопки и «ур-ур». – Ох, как вас много-то!

Голос мужской, принадлежит кому-то явно не молодому.

Я подскочил к соседней колонне, тело перевалилось за барьер, невидимые веревки гравитации натянулись, потащили вниз, крючья на лапах заскребли по кирпичам… Благо, за неделю в обществе Ласта я успел освоить кошачий паркур, проблем с лазаньем по отвесным шершавым поверхностям уже нет. Я поравнялся с Карри до того, как в колокольню взошел солидных годов священник.

Мы с Карри снаружи, чуть ниже пола, я на одной колонне, она на другой, можем видеть через просветы меж прутьев перил, что происходит внутри.

– А где же хлеб? – удивился святой отец. – Неужто склевали весь, милые мои?! Я ведь принес совсем недавно! Быть не может…

Поставил ведро со шваброй около лестницы, подол темного аскетичного одеяния заскользил по доскам в нашу сторону.

Я перебрался на другую грань колонны, Карри сделала то же самое. Отсюда нас не должно быть видно, по крайней мере, если сильно не высовываться…

Пока стучат шаги, чувствую, в животе сжимается нехорошее предчувствие. Даже в глазах как-то помутилось. Помню, однажды набил пузо с праздничного стола в чьей-то квартире, Ласт говорил не делать этого, а когда хозяйка заглянула в кухню, перемир отмотал все назад. Блюда вновь стали нетронутыми, а мое брюхо словно провалилось в черную дыру, из него изъяли все съеденное, причем с процентами, ощущение было прескверное… Вот и сейчас, наверное, патер не сможет найти объяснение, куда делся батон, он исчезнет из наших с Карри желудков, а обнаружится где-нибудь под ногами. Подумаешь, птички уронили, не заметил сразу, бывает…

Я испугался. Не за себя – за Карри. Вдруг такой «откат» выбьет ее из колеи, и она сорвется вниз?

Священник заглянул через перила.

– Ах, вот оно что! Наверное, вы его так усердно клевали, мои хорошие, что столкнули с башни. Думаю, хлеб прокатился по крыше и упал в сад. Тогда его, конечно, уже съел Каспер, этому песику такой батон на один зуб.

Я с облегчением заметил, что неприятное ощущение в животе отступило.

Несколько голубей порхают вокруг колонны, за которой прячусь я, словно мотыльки вокруг лампочки, из клювов сыплется сплошное «ур-ур-ур», но даже без переводчика я уверен, пернатые воплощения фрау Марты пытаются сдать меня священнику с потрохами, мол, смотри, смотри, вот же он!..

И лишь тут до меня дошло: картинка перед глазами… даже не знаю, как сказать… Отзеркалилась! Только что колокольня и священник были слева, а теперь – справа! Давешнее помутнение отвлекло, упустил момент, когда это случилось.

То есть, я сейчас… на той же колонне, где прячется Карри!

– Ты как здесь оказался? – задорно прошуршал на ухо знакомый голос.

Я прервал наблюдение из-за угла, голова повернулась. Бело-рыжая кошка висит на кирпичах с правого бока, почти вплотную.

– Я думал, сейчас упадешь, надо будет ловить…

Стараюсь говорить тише, чтобы не получилось очередное «мяу».

Карри лизнула мне морду. На мгновение я потонул в кристально чистой зелени кошачьих глаз. Лучики наших усов скрещены, носы дышат единым теплом. Слышу ее мурлыканье… Или это мое? Впрочем, какая разница…

– Ничего страшного, – говорит святой отец, – на все воля Божья! Так или иначе, Господь принял мое скромное подношение на свой алтарь. На сей раз – через Каспера.

Опять шаги, с каждым из них голос становится глуше.

– А для вас, мои славные, что-нибудь раздобуду, потерпите, сейчас спущусь в трапезную…

Стук обуви постепенно растворился.

– Ур-р-р!

– Ур-р! Ур-р!

– Старый осел!

– Прости меня, грешную…

– Как можно было не заметить!..

– Не ругай кормильца, Марта!

Все встало на свои места, но мне, честно говоря, окружающая суета теперь безразлична. Мы с Карри еще долго смотрели друг на друга, прежде чем я, наконец, спросил:

– А зачем мы вообще прячемся?

Затем уточнил:

– Можно ведь было просто уйти в перемир. Или показаться на глаза. Вряд ли бы дедушка рассердился, узнав, что булку съели два заблудших уличных котика.

Карри снова подмигнула.

– Так интереснее.

И полезла наверх.

Мне оставалось только карабкаться следом.

То, что случилась какая-то гадость, мы поняли еще до того, как вернулись в колокольню. Об этом сообщили крики голубей. Один из них – самый отчаянный – резко оборвался. Плеск воды и грохот. Похоже, кто-то опрокинул оставленные священником ведро и швабру.