– Когда за тобой гонится медведь, на комаров внимания не обращаешь.

Я понял, о ком она.

Не сразу, но все же решился спросить:

– А как Блика тебя находит? У нее свой способ?

– Да, но…

Карри замялась.

– Это… трудно объяснить. Давай лучше поговорим вот о чем! Однажды ты уже…

Снова стук.

На сей раз я отреагировал спокойно, наши головы повернулись к двери. Карри подъехала на кресле к микроскопу, зашелестел страницами первый попавшийся журнал, в пальцах возник карандаш.

Дверная ручка повернулась со щелчком, в кабинет вошла девушка в медицинском халате.

– Приветствую. Скажите, анализ грунта уже готов?

Карри делает вид, что сверяет что-то в журнале, карандаш водит грифелем по пустым тетрадным клеткам.

– Секунду…

Пока изображает занятость, я разглядываю гостью. Короткие темные волосы с красными кончиками, губы выкрашены черной помадой, в зубах клацает жвачка. Стиль весьма бунтарский. Да и под белым халатом одежда, больше подходящая байкерше, а не лабораторной мышке.

– Маленькие неполадки с оборудованием, – придумала, наконец, Карри, – этот вот прекрасный котэ сбил настройки. Зайдите минут через двадцать, хорошо?

Во мне всколыхнулось возмущение. Игрушечное, конечно, как и ее отговорка для гостьи, но мне захотелось поучаствовать в спектакле. Продолжая ерзать у Карри на коленях, я открыл пасть, выдать протестное «мяу». Ничего другого в присутствии постороннего человека перемир сказать просто не позволит.

– Неправда! – вырвалось из меня.

Я оцепенел.

Мышцы девичьих бедер подо мной напряглись, карандаш из пальцев Карри выпал. Пока я осознавал, что случилось, дверь негромко хлопнула. Гостья ее закрыла, вот только уходить не собирается.

– Боюсь, столько Леон ждать не будет!

Распахнула халат, из его белых «крыльев» гурьбой посыпались, как из порталов, сфинксы. Вой, шипение, грохот кошачьих тел, скрежет когтей по паркету, по пластику и бумаге на столе, хищная лавина, опрокидывая все на своем пути, хлынула в нашу сторону.

Карри захлопнула журнал, и тот породил белоснежную вспышку!

На мгновение та затопила все пространство кабинета. Моим глазам досталось, но растерялись и сфинксы, их волна смешалась в кучу, парочка ослепленных прокатилась кубарем мимо нас, а «байкерша» в халате отвернулась, прикрыв лицо ладонью.

Это все я успел зацепить периферийным зрением, когда Карри уже сгребла меня в охапку, ладонь накрыла мою голову.

И вместе с ней накрыла тишина.

– Ничего, подождет, – поймали уши девичий шепот.

А еще – шум дождя…

Мы оказались на широком белом подоконнике. За окном безмятежный пейзаж то ли коттеджного поселка, то ли частного сектора в черте города. Скорее, второе. Далекий, дымный от дождя горизонт усажен коробками высоток. Вокруг же – двух- и трехэтажные кирпичные домики, торчащие из зелени дворов.

Карри опустила меня на белую гладь.

– Эх, не дают сделать карьеру в науке…

– Значит, будем копаться на грядках, – отозвался я.

Нас занесло, судя по всему, в один из частных домов, на чердак. Вернее, в пентхаус. При слове «чердак» в голове всплывает нечто пыльное, в паутине, а тут – уютная жилая комнатка.

По стеклу с той стороны ползут капли, шуршат листья пышной яблони, ветки прогибаются под тяжестью румяных плодов. Внизу огород, теплица, качели… Один из множества тихих садовых участков.

Карри устроилась на подоконнике, спина и затылок прильнули к углу, нога у батареи, вторая согнута в колене на уровне груди.

Сев напротив, любуюсь беленькими ножками в шортах. На меня уставилась смешными глазюками пушистая тапочка в виде котенка. Ее близняшка, такая же озорная, шаркает по полу. Карри теребит подол мятой рваной футболки, явно не по размеру, как балахон. Исключительно для домашнего ношения.

– Риф, – заговорила Карри, – в тот раз, на рынке, когда Блика взяла меня в плен, ты смог отыскать дорогу ко мне.

– Случайно…

Не знаю, почему я сказал с грустью. Наверное, представил, что творилось бы в сердце, если бы так и не удалось. И насколько я был к тому близок.

– Тебе нужно научиться делать это без помощи случая.

– Но как? Я потерял счет неудачным попыткам, прежде чем у меня получилось. Если бы тогда не повезло… Ох, и думать не хочу!

– А ты вспомни удачную попытку. Что ты сделал такое, чего не делал в предыдущие разы?

В памяти всплыл неизвестный старинный город, холодный гранит парапета, мокрая шкура, отчаяние… Я лежал, истекая речной водой, и…