Я хотел опустить «котенка» прямо сюда, на прогретый солнышком шифер, но посетила мысль, что под открытым небом промочит ливень, сдует ураган, съест плесень и все в таком роде.

Голова завертелась, взгляд почти сразу задержался в паре метров от меня.

На печной трубе.

С тапочкой в зубах я подбежал, передние лапы взобрались на кирпичный край квадратного дымохода. Отверстие прячется в тени под ржавой жестяной пирамидкой, та стоит на четырех прутьях, тоже изъеденных коррозией, по одному прутику на каждый угол трубы.

Святые коты, что я творю? Это ведь просто тапка. Кусок текстиля! Мертвый, бездушный… Но для меня уже вроде как и не совсем мертвый… Рехнуться можно!

Как бы то ни было, я бережно пихнул «котенка» под жестяную пирамидку. Отверстие трубы по размеру оказалось идеальным. Достаточно широкое, чтобы труба смогла стать гнездом, но не слишком – новому жильцу не грозит провалиться на дно. Кирпичи подпирают бока, не дадут ветру утащить.

Пушистик смотрит из башенки на солнечные зеленые просторы довольными глазищами.

– С новосельем, – сказал я.

И снова зажмурился.

Карри ждет…

Признаться, сперва боялся, что не выйдет. Даже затею с тапочкой придумал, как подсказывает нутро, лишь для того, чтобы потянуть время. Ведь если облажаюсь… Не верится, что сумею найти вот так, с первого раза. Мир же такой огромный!

Но все-таки вспомнил, о чем говорила Карри. Ощущать себя так, словно она уже рядом.

Да, всяких мест в мире несчетное множество… Но планета одна! И где бы Карри сейчас ни была, мы все равно под одним небом. Щуримся на общее солнце.

Мир это… такая большая квартира!

Карри просто в другой комнате. Стены мешают ее видеть и даже слышать, но я же не делаю драму, если, к примеру, остаюсь лежать на диване, а любимая девушка уходит на кухню. Или в ванную. Она все еще со мной, и мне хорошо, спокойно. Думаю о ней, и она сейчас думает обо мне. Я представил, как встаю с дивана, прохожу на кухню, там Карри что-то готовит, как уже было однажды, в моей желто-зеленой клетчатой рубашке на голое тело, напевает какой-то мотивчик, а я подхожу сзади, обнимаю, вдыхаю запах волос…

Я улыбнулся.

Страх, тревога, тоска и все прочее, что сковывало грудь, оттаяло и, наконец, схлынуло теплым ручьем, я задышал свободно. Осталась только Карри. Она не просто где-то рядом – она внутри, как сердце и кровь. Ее веснушки, рыжие волосы, глаза, смех, нежный шепот…

– А я и не сомневалась.

Шепот и правда получился нежный. Настолько, что каждый волосок на правом ухе словно стал шоколадкой из рекламы, где жидкая карамель обволакивает нугу. Только вместо карамели – теплое дыхание. А затем на острие уха прозвучал поцелуй. Во мне все затрепетало, я замурчал, ощутив себя шкатулкой с бабочками, которую открыли.

Да, я снова у Карри в объятиях!

На этот раз – в кинотеатре. Одетая в шелковую ночную синеву платьица, Карри занимает середину последнего ряда, дальше, вниз по склону, из кресельной рощи торчит лишь пара голов. Похоже, фильм не самый популярный. Кстати, еще не начался. Экран пустой, свет не погашен. Может, кто еще подойдет.

– Что за фильм? – спросил я.

– Не знаю, – бормочет Карри, – сама тут появилась полминуты назад.

Из-за спинки какого-то из дальних кресел в крайней части зала, куда обычно никто не садится, если есть места в середине, высунулась маленькая голова с большими треугольными ушами. Крутанувшись туда-сюда, серая морда замерла, глаза хищно сузились, блеснули зубы.

– Полминуты, говоришь…

Я заметил еще пару похожих голов на соседних креслах в другой половине зала. Теперь уже три сфинкса, впившись когтями в обивку, следят за нами.

– Быстро же нас нашли, – говорю спокойно, хотя тело напряглось. – Я бы даже сказал, молниеносно. Леон говорил, на это нужно время…

Ласковые ладони не дают мышцам окаменеть окончательно.

– Леон боится Блику, поэтому избегает прямых встреч с ней. Вот и выдумал отговорку. Пес знает, что за способ изобрел этот гений, но думаю, он может найти ее в любой момент. Как и меня. Просто за мной нет репутации безжалостной убийцы.

Все это Карри проговорила беззаботно, словно нет по близости никаких сфинксов, желающих доставить нам проблемы.

Парочка котов взобралась на спинки кресел целиком, челюсти раскрылись в откровенно враждебном оскале, сфинксы попружинили по рядам в нашу сторону. Шерсть у меня на загривке вздыбилась, но на полпути эти скинхеды от мира кошачьих притормозили, изогнулись, словно перед гадюкой, головы резко повернулись в сторону входа в зал.

А спустя миг парочка сфинксов… исчезла!

Детские голоса заставили и меня посмотреть туда же. Между рядами черепашьим темпом продвигается семейство из четырех человек. Его строгий глава держит ведерки с попкорном, мама с напитками и улыбкой, а двум непоседам, мальчику и девочке, доверили нести веселое настроение. С чем те вполне справляются, громко и вприпрыжку.