Видимо, дело в отце. Из всего квартета именно он похож на того, кто не смог бы спокойно принять наличие двух сфинксов в кинозале. Ну, быть может, одного – с трудом, со скрипом… Но не двух сразу! Кстати, по поводу одного…

Я посмотрел в другой край зала.

Тоже исчез?.. А, нет. Над креслом мелькнул кончик хвоста. Сфинкс вовремя спрятался от посторонних людских глаз, нетерпимых ко всему, что за рамками понимания.

Меня же от исчезновения, очевидно, спасла Карри. Девушка, посещающая кино вместе с любимым котом, – такое в голове папаши, похоже, укладывается. Не факт, что одобряет, но допустить способен.

Я хотел сказать Карри, мол, если мы хотим посмотреть фильм, нам лучше сесть прямо перед этим серьезным дядей, тогда посягательства сфинксов нам не грозят.

Но свет погас.

Ожили динамики, я ощутил давление низких частот. Сейчас вспыхнет экран, грянет реклама…

Скорее всего, грянула. Но без нас.

Ушные раковины затопил шум иного рода – шум двигателя. Монотонное урчание поршней и клапанов. Вибрация. В ноздри ворвалась странная смесь запахов – дыни и бензина.

Вокруг комнатушка, чуть просторнее собачьей конуры. Где-то половина моей ванной, если в длину и ширину. А по высоте – даже в полный рост не встать. Кровать на одного человека и… все. Прочие удобства, если таковые есть, замурованы в стенах, за ручками скрытых шкафчиков и выдвижных ящиков. Впрочем, дрожащая келья вполне чистая, уютная. Углы и ребра скругленные, видимо, для смягчения ударов.

Вместо одной из стен – шторки. Складки серой ткани подрагивают со всей коробкой, меж волнистых полотен торчит призрачная глыба дневного света.

Я по-прежнему в руках Карри.

Она сидит на кровати в углу, подперев спиной стенку напротив штор. Волосы перехвачены банданой болотного оттенка. Мой бок упирается во что-то круглое и твердое, размером с грецкий орех. Извернувшись, я понял: это узел, в него стянуты края медно-золотистой рубашки с короткими рукавами.

– Думаю, Леон даже сфинксов натравливать на Блику опасается, – говорит Карри громко сквозь гул мотора, – не то что самому к ней лезть.

Смена локации не повлекла за собой смену темы разговора. Подруга ведет себя так, будто ничего не произошло.

Я перенял ее невозмутимость и спросил:

– Почему ты так считаешь?

– Мне кажется, Блика даже не в курсе, что Леон подбирает за ней вещички и строит на нее какие-то планы. Может, даже не знает, кто это вообще такой. Потому что если узнает – достанет из-под земли.

– Как же Леон хочет завладеть ее силой, если боится с ней связываться?

Услышать мнение Карри на сей счет мне не дали.

Дверца стенного шкафчика напротив открылась, и на нас выпрыгнул сфинкс. Карри успела схватить за шкирку, перепончатые лапы забрыкались, едва не достав мне до морды, шипение и вой тонут в шуме двигателя. Карри опустила меня на кровать, а сама передвинулась на ее середину, в облако солнечного света, швырнула сфинкса в щель между шторками.

Я подскочил к Карри и стал свидетелем того, как приспешник Леона, едва вылетев за пределы комнатки, исчез. Точно так же, как исчезли те два сфинкса в кинотеатре. Мгновенно и без всяких эффектов, я лишь успел моргнуть.

И только теперь понял, куда нас занесло.

Я забрался к Карри на колени, всматриваюсь, как с утеса, в просвет. Ножки моей подруги любезно вытянулись вперед, по этому мостику я добрался до ее кроссовок, передние лапы уперлись в шнуровку. Усы коснулись занавесок, и мой нос оказался снаружи…

Мы – в кабине грузовика.

Тягач мчится по слегка изогнутой ленте шоссе. По правую сторону раскинулось синее водяное зеркало, по левую – стена скал. На каменных выступах торчат шапки какой-то растительности. В небе громоздятся замки серых облаков с солнечными контурами.

Водитель в красной спецовке с лямками на плечах и логотипом компании, который мне ни о чем не говорит, покачивает головой и ритмично напевает. Слов не разобрать, мешает гул двигателя. Поверх красной кепки – дуга наушников. И две шайбы у висков.

Перед лобовым стеклом болтается на веревочке стеклянный флакон, внутри жидкость желтого цвета.

Вот откуда запах дыни.

Правая рука отпустила руль, нашарила в гнезде за рычагом трансмиссии пластиковую бутылку с водой. Я поспешил вернуться в недра спального отсека. Не хотелось бы повторить судьбу сфинкса. Тот, очевидно, влетел в зону периферийного зрения человека, и перемир выкинул неуместного в данной ситуации кота за пределы человечьей реальности.

Я потерся о бедро Карри.

– Настырные ребята, – сказал, делая вид, что ничуть не удивлен.

Карри чешет меня за ухом.

– Да и плюнь на них. Мухи тоже настырные. Главное, навредить не могут.

– Уверена?

– Конечно. Потому и не могут. Поймать меня невозможно, я всегда найду способ ускользнуть. А Блика уверена, что ее нельзя победить. И потому она – самая сильная в перемире.

– Все так просто?

– Просто. Но понять сложно. Люди не привыкли, чтобы их желания исполнялись. Да еще мгновенно. Мир – тиран, запрещающий все законами природы. А перемир – это джинн. Исполняет любой каприз. Он счастлив угождать тому, кто умеет хотеть. Кто не мямлит, не клянчит, не оправдывается, а желает смело!