– Кто ещё?

– Станислав Букреев. Дворянин. Третий курс. Девятнадцать лет. На первом курсе он кошек заставлял мяукать. По нотам! Позовёт какую-нибудь, она давай ластиться. Он с ней пошушукается, а потом кошка намурлычит целую гамму. Через месяц, правда, забросил и переключился на атлетику.

– Этот тот самый с накаченными кулаками. Кто заступился за своего струсившего брата? Хм, теперь понятно, почему вы взяли Букреева-младшего в интернат.

– Святослав хвастлив и болтлив. Я рассчитываю на то, что младший проболтается, если у старшего есть секрет.

Тот факт, что Святослав вернулся в интернат после смотра добавил подозрений. Может, и правда, что братья Букреевы как-то связаны с древним кланом Ольговичей? Стас для виду выбрал атлетику, а сам тайно прокачал подобие и воздействует на умы курсантов. Святослав ему мешает, но выгнать брата из интерната не получается. А что? Вполне себе версия. Принято.

– И последний, – выложил Игнат ещё одну папку. – Талгат Гимаев. Боярин. Семнадцать лет. Первокурсник.

– Вы же говорили, что воздействие идёт уже год.

– Талгат живёт в интернате с прошлого лета. Он поступил к нам после смерти родителей.

Настал подходящий момент для вопроса об «освобождении».

– Почему вы не дали ему вступить в первый бой? В мой первый день, когда тренер предложил помериться силами.

– Дело в том, что Гимаев может стать лучшим воином в истории интерната. Точнее, был таким претендентом, пока ты не появился. Я не хотел, чтобы он калечил курсантов.

– А он что, любит калечить?

Вожеватов помолчал.

– Бывает. Он тяжело пережил смерть родителей. Талгат для меня загадка. Я не понимаю его мотивов и не верю ему. Он или станет великим воином, вставшим на службу Отечеству. Или беспринципным подонком.

– Так уж беспринципным? За честь женщины заступился.

– Думаешь, он за Берту заступился? Он с тобой драки ищет, – усмехнулся Вожеватов. – Кстати, что за ерунда с тропой смерти?

– Ай, – махнул я рукой. – Воспользовался моментом. Меня обступили со всех сторон. Нужно прокачивать навыки. Лучше это делать под присмотром в интернате, чем с людьми Малахита в городе.

– Я так и подумал, – кивнул Вожеватов. – Давай подытожим. У нас три главных подозреваемых…

– Рогнеда.

– Что Рогнеда? – удивился Игнат.

– Позвольте и мне добавить подозреваемого.

– Основания?

– Во-первых, она девушка.

Я рассказал Вожеватову выводы экспертов о преступниках, убивших мою семью.

– А во-вторых?

– Я хорошо помню, как тяжеленная груша раскачалась на другом конце зала после магического навыка боярыни. Рогнеда владеет телекинезом. Она могла помешать мне поднять руну.

Огромная площадь интерната, выросшая в несколько раз за время директорства Вожеватова, состояла из двух частей. В старой находилось главное здание и корпуса для курсантов. Так называли тех, кому исполнилось семнадцать и у кого активировалась магия. Здесь мы жили и обучались. Полосы препятствий, несколько технических зданий и новые корпуса находились на присоединённой территории. Здесь проживали и учились дети младших возрастов. Это и был, по сути, интернат, где основную часть воспитанников составляли сироты.

Чтобы дети с малых лет проникались духом братства, их приводили на тренировки и соревнования курсантов. Если событие ожидалось кровавым, допуск получали только старшие ребята.

Поэтому слева от меня расположилась трибуна, состоящая из подростков пятнадцати, шестнадцати лет. По возбуждённым лицам я понял, что событие для них уникальное. Выбором тропы смерти я взбудоражил весь интернат. Если смотр был хоть и кровавым, но привычным явлением, то тропы проводились редко. Эта вообще была первой за пять лет, поэтому не только сироты, но и курсанты четвёртого курса ещё ни разу с ней не сталкивались.

– Тропа смерти может быть опасней смотра, – наставлял меня Вожеватов. – Учебный прокол насылает потусторонних монстров только уровнем, который человек в принципе может одолеть. Там никогда не будет непроходимого противника. Сильному прокол даст посильней, слабому послабей. А тропа смерти статична. Грубо говоря, есть штанга в двести килограммов. Ты её поднимешь или нет. Здоровяк справится, а легковес не сдюжит. Не потому, что не старается, просто мышц не хватит. Так и на тропе смерти. Там испытания усреднённые. Никто под твой вес подстраиваться не будет.