– Вон. На ветках, – показал рукой Гимаев.

Я пригляделся. Соединив шарнирные глаза в одну точку, на нас смотрел хамелеон. Не надо быть профессором, чтобы догадаться…

– От ничего себе!

Теперь была моя очередь уворачиваться. Злобная ящерица плевалась какой-то гадостью. Я посмотрел на ветку и заметил, как хамелеон исчез. Чего-то подобного стоило ожидать. Полная магическая маскировка.

Мы с Талгатом стали осматривать участок, чтобы понять, как проходить испытание, как из стены позади нас с шумом вылетело пламя. Выбирать не приходилось, мы одновременно прыгнули в джунгли. Понятненько, охота началась. Невидимый хамелеон и две его жертвы.

Я мотал головой из стороны в сторону, выискивая противника. Талгат же слегка наклонил голову и закрыл глаза. В таком странном положении он пошёл внутрь сектора. Не успел я удивиться, как почувствовал резкий запах смазки. Чего? Справа от меня, на высоте двух метров, вон от той ветки во всю завоняло знакомым запахом гидравлического пресса. Я увидел, как дёрнулась голова Талгата. Он наклонил ухо в направлении той же ветки, а потом сделал резкий прыжок в сторону. Слизь, выпущенная хамелеоном, пролетела мимо. Ящерица мигнула, на миг показав своё очертание, и опять исчезла. Запах пропал.

Понял! То, что я принял за запах смазки, было запахом опасности. Обонянием я чувствовал опасность. Значит, невидимость хамелеона мне не страшна. Ха! Ну давай повоюем, гадёныш ты мигающий. Перестав бегать глазами по веткам, я сосредоточился на обонянии.

Интересно, а как Талгат увернулся? Тоже запах? Не успел я предположить, как услышал хруст веток. Гимаев обнаружил хамелеона и в очередной раз избежал летящей слизи. Дальше пошло легче. Дойдя до середины, мы каждый по пять раз увернулись от снарядов хамелеона. Я всё уверенней чувствовал запах, Талгат тоже не испытывал проблем.

Я уже решил напрямую спросить Гимаева о его умении, как заметил, что запах усилился. Если раньше это был просто резкий аромат, то теперь завоняло как от логова бомжей в июльскую жару. Не ожидая ничего хорошего, я сразу кинулся бежать. И оказался прав. В спину, как из поливочного шланга, полетела слизь. Хамелеон спятил и начал атаковать по полной.

Бегать по плотным джунглям дело, скажу вам, гиблое. Спасало то, что тропический лес был не настоящим и проплешин хватало. Поэтому, я носился на максимальной скорости, уворачиваясь от града слизи, льющейся в мою сторону. Ни о каком прохождении сектора речи на шло. Сначала кинулся назад. Потом развернулся и, держась стен, где было полегче бежать, понёсся обратно. Обезумевшая ящерица, уже совсем не маскируясь, прыгала с ветки на ветку и безостановочно поливала меня слизью.

– Чего он к тебе пристал? – крикнул Талгат.

Наступила пауза. Хорошо, что слизь, в отличие от лучей, оказалась не бесконечной.

– Автограф просит. Говорю же, я популярен.

Я посмотрел на трибуну, зная, что ничего нового не увижу. Все подозреваемые по-прежнему с волнением и интересом наблюдали за нами. Ольгович уже зарядил хамелеона на моё убийство. Сидит теперь, наслаждается. Не успел я толком отдышаться, как ящерица возобновила выстрелы. Понятно. Это была перезарядка, ничего ещё не закончено.

Никакого безвыходного положения, как с лучами. Бегал я с умыслом. Необходимо прокачивать умения. А способ нейтрализации хамелеона обнаружил сразу. Пора применять. Новых навыков не появилось, а дыхалку сбил. Я остановился, прицелился и крикнул инфра-звуком в завороженного хамелеона.

Получилось. Ожидаемо эффективно, однако удивиться всё равно заставило. Ящерица неожиданно лопнула на… множество одуванчиков. Крупные зонтики, величиной с ладонь, медленно парили в воздухе, потихоньку разлетаясь. Толпа на трибунах заревела с усиленной силой.

– Теперь ты их герой, – сказал Гимаев.

– Не понял.

– Видишь, полетели на трибуны?

– Это опасно?

– Нет. К ночи пропадут. Очень редко, но бывает, что убитая тварь распадается на одуванчики. Считается, что они приносят удачу. Сейчас долетят до трибун, зрители ещё потолкаются, чтобы их поймать.

Я осмотрелся. Джунгли стали пропадать. Последняя стена, отделяющая нас от купола, тоже замерцала, символизируя окончание испытаний.

– Поздравляю, боярин. Мы первые курсанты за последние пять лет, кто прошёл тропу смерти, – сказал Гимаев и направился к куполу.

Я почувствовал, что отношения Талгата ко мне изменилось. Дело было не в моей храбрости и боевых навыках. Гимаев присутствовал на смотре и знал, на что я способен. Слова о том, что меня хотят убить и завороженный контролем разума хамелеон подействовали на боярина. Тут что-то личное. Что-то из его прошлого.

– Модест Альбертович! – произнёс официальным тоном Талгат, когда купол накрыл нас защитным слоем. – Я буду драться с вами, отстаивая честь Берты Ивановны Пермяковой. Клянусь, что не держу зла. Даю слово боярина, что буду соблюдать правила слепого поединка. Пусть бой разрешит спор между дамами, чью репутацию мы защищаем в честном поединке.