Отличную мебель делали сотню лет назад. Плотную, прочную, надёжную. Это мы с Рогнедой хорошо выяснили.

Я спал в своей кровати в корпусе Синего факультета.

– Модест Альбертович, просыпайтесь.

– А? Что?

Блин, плохо. В прошлой жизни я спал чутким сном, готовый моментально не только проснуться и прийти в себя, но запустить в сторону потенциальной опасности одеяло, а самому, на всякий случай, отпрыгнуть в другой угол. Сейчас я закосплеил морду разбуженного кота. Согласен, у меня были смягчающие обстоятельства. Что ни день, то несколько сражений на грани смерти. Когда ты ударом меча отрубаешь другу кисть… винограда. А сам смотришь на прекрасных дев в полуночном гареме…

– Модест Альбертович!

– А? Где?!

Да, блин! Опять уснул?! Всё. В следующий раз в наказание натру себе задницу чесноком. Модест, так нельзя! Ладно бы убили. Мог бы вообще проснуться с вытатуированной меткой на лбу. «Лох!» Представляю, как обрадуется Букреев-младший, трогая тигра за усы в нашем уютном бункере, где на каждой стене висят радужные гортензии из одуванчиков. Всё-таки хорошо, что…

Я пришёл в себя от удара. Нет, меня никто не бил. В голову ударило неизвестное магическое зелье. Сознание моментально прояснилось. Я подскочил и принял боевую стойку. На меня с недовольным лицом смотрел Игнат Вожеватов.

– Плохо, Модест. Двойка!

Мы находились в кабинете директора. Судя по бликам на стекле, раннее утро.

– Только в дневник, пожалуйста, не ставьте. Меня бабушка убьёт.

Я упал на диванчик, на котором, видимо, пролежал всю ночь, и схватился за голову. Не от боли или плохого самочувствия, а от досады.

– Убьёт? Подходящий глагол, курсант Ермолов.

– Да, да, да. Знаю. Дурень, я, дурень. Третируйте меня, Игнат Олегович. Заслужил.

Я вскочил и заходил по комнате, унимая гнев. Физически я чувствовал себя на все сто процентов. Злость добавляла ещё столько же.

– Как?

– Понятия не имею, – ответил Вожеватов на мой вопрос о способе отравления. – Но с дозой просчитались. Ты просто крепко уснул. А, может… – Игнату пришла неожиданная мысль. – Может, не хотели убивать? Отравителю нужно было, чтобы ты заснул и никуда… Вот я дурень!

Игнат аж подскочил со своего места. Он замотал головой из стороны в сторону, а потом кинулся к большому шкафу. Коснувшись тыльной стороной ладони угла, Игнат быстро прочитал заклинание. Дверцы открылись. Вожеватов нашел нужную колбочку. Отлил из неё немного прямо на ладонь, после чего хлопнул в ладоши, разбрызгав жидкость.

– Нет. Чисто, – сказал директор через полминуты. – Не подслушивают.

– Игнат Олегович, давайте, как два качественных дурня сядем и обсудим. Как и где мы налажали, и что теперь с этим делать?

Произошло следующее. Сначала Вожеватов кое-как отбился от чрезвычайной комиссии, доказав, что зомбезиум явление случайное. Условились, что карантин с курсантов снимут, но администрации пока запрещено покидать территорию. И вообще, Император в ближайшие дни «будет с особым вниманием следить за успехами интерната». Это означало цейтнот, он же дедлайн, он же «Модесту и Игнату пора перестать опаздывать». Поэтому Вожеватов через дежурного вызвал меня сразу после отбоя. Там-то и обнаружилось, что меня отравили.

– А вызвал я тебя вот по какому поводу. Вчера случайно увидел, как Букреев-старший выходил из автобуса номер пятьдесят девять… Мда, старею. Сразу не подумал, – Игнат помолчал и продолжил. – После того, как зомбезиум поглотил Букреева, я вспомнил и об этом факте, и ещё об одном. В ночь убийства твоей семьи на нашем старом полигоне, который закрылся семь лет назад, сработал сторожок. Там много магических ловушек. Местные в курсе, поэтому не суются. Может, заяц, или собака какая дурная. Я не придал этому значение. Полигон закрыт, воровать там нечего.

– Дайте угадаю, – догадался я. – Автобус номер пятьдесят девять ходит до полигона?

– Да. Но я об этом напрочь забыл. Езжу-то на машине. А за пару часов до отбоя вспомнил об автобусе. Чтобы проверить версию, тут же подошёл к первому попавшемуся телефону и позвонил в справочную. Узнать, не ходит ли автобус до бывшего полигона. Пермяки так прямо и называют. Бывший полигон.

– Я опять поугадываю. Вы звонили по общему телефону в коридоре главного корпуса. А во время звонка в коридоре находились курсанты.

Вожеватов вздохнул.

– Ольговичам же нужно где-то собираться после того, как я обнаружил бункер. Сторожок сработал на них. Именно там они отсиделись после убийства твоей семьи. Я на карантине. Вот и подумал послать тебя на разведку.

– Их человек услышал про автобус, всё понял и накачал меня снотворным заклинанием.

– Да. И сейчас на полигоне Ольговичей уже нет.

– Как и моей сестры…

Я рассказал Игнату о последних словах Букреева-старшего. Теперь не сомневался, что Владу с Панкратовым они прятали именно там. Именно туда ездил Букреев. Значит, его приговорили не только потому, что отказался убивать мою семью. Люди всегда пригодятся. Не в этом деле, так в другом. И даже не потому, что Стас был против вовлечения младшего брата. Букреева-старшего убили, так как заметили на полигоне. Стас, в отличие от Игната, догадался о новом месте сбора Ольговичей.