Сосредоточившись, он ощутил поток времени вокруг себя не как абстрактное понятие, а как осязаемую материю, которую можно было сгущать и растягивать. Годы практики позволяли ему делать это почти рефлекторно. Энергия потекла от его солнечного сплетения к конечностям, создавая локальное искажение, - пространство радиусом в два-три шага, где время текло иначе.

Для Тан Сяо и существа снаружи прошла едва ли секунда, но для его измененного восприятия этого было достаточно, чтобы оценить ситуацию и принять решение.

Вскоре дверь не выдержала натиска и слетела с петель, а следом с неестественной скоростью ворвалось существо. В обычном восприятии его движения были бы размытым пятном, но в искаженном временном пузыре Михаила оно двигалось, словно муха в дегте, быстрее обычного человека, но достаточно медленно, чтобы реагировать.

Михаил встретил атаку серией точных ударов - в горло, солнечное сплетение и под колено. Обычного противника это сокрушило, но существо лишь пошатнулось и снова бросилось вперед, оскалив неестественно острые зубы.

– Тан Сяо!
– крикнул Михаил, уклоняясь от когтистых рук.
– Флаконы!

Тан Сяо метнула один из флаконов с эссенцией женьшеня и мяты, целясь в лицо нападавшему. Стекло разбилось, обдав существо резко пахнущей жидкостью. Реакция была мгновенной, существо отшатнулось, испустив пронзительный вопль. Там, где жидкость коснулась кожи, появились дымящиеся следы, а черные прожилки словно вскипели под кожей.

Воспользовавшись моментом, Михаил сконцентрировал энергию в центре ладони - техника “Вспять обращенный поток”, позволяющая направить скопившуюся энергию точным ударом. Он нанес удар прямо в центр груди существа, чувствуя, как энергия проникает глубоко в тело противника, разрушая структуру скверны.

Существо отлетело к стене и замерло. По его телу пробежала судорога, затем еще одна. Черные прожилки проступили резче, вздуваясь под кожей, а затем тело просто рассыпалось темным пеплом, словно выгорев изнутри.

В оглушительной тишине, последовавшей за этим, Тан Сяо медленно подошла к груде пепла. Её зрачки расширились, дыхание стало поверхностным - признаки шока, которые Михаил научился распознавать за годы странствий.

– Это был человек?
– её голос дрогнул.

– Когда-то, - мрачно ответил Михаил.
– То, что мы видели, это лишь оболочка, полностью поглощенная скверной. От настоящего человека там почти ничего не осталось.

Запах гари смешивался с резким ароматом разбитого флакона. Зрачки Тан Сяо сузились, она глубоко вдохнула, возвращая контроль над собой.

– Эссенция подействовала, - произнесла она, уже спокойнее.
– Наставник Цзы не ошибся.

Михаил быстро осмотрел комнату - защитные свитки по периметру все еще светились кроваво-красным.

– Там их еще несколько, - предупредил он.
– Они отступили, но не ушли. Приготовь оставшиеся флаконы.

Тан Сяо кивнула и разложила флаконы так, чтобы можно было быстро до них дотянуться.

– Я возьму два, и ты возьмешь два, - она протянула ему флаконы.
– Ты сможешь объединить свою технику с воздействием эссенции.

Михаил принял флаконы, оценив её практичность.

– Ты быстро адаптируешься.

– Служение наставнику Цзы научило меня одному - знания бесполезны, если не применять их в нужный момент, - её глаза стали серьезными.
– Что будет, когда они закончатся?

Михаил ощутил странную легкость, что всегда приходила перед боем. Время вокруг него словно кристаллизовалось, обретая особую ясность, а мир становился насыщеннее и ярче.

– Тогда, - сказал он с уверенностью человека, который видит все возможные пути развития событий, - я покажу тебе, что на самом деле значит быть мастером школы Текущей Воды.

Снаружи вновь послышалось шуршание, существа скверны перегруппировывались, готовясь ко второй атаке. Михаил встал в центре комнаты, принимая боевую стойку. Тан Сяо молча встала за его спиной, сжимая в руках флаконы с эссенцией и небольшой нож.

Долгая ночь в хижине лесничего только начиналась.

Глава 33: Пробуждение в настоящем

Черный пепел, оставшийся от существа, медленно оседал на дощатый пол. Тишина, последовавшая за схваткой, держалась недолго, из-за стен хижины донеслись шорохи и приглушенные стоны, больше напоминавшие звериное рычание, чем человеческие голоса.

Михаил инстинктивно принял боевую стойку, прислушиваясь к движениям снаружи. Для обычного человека все эти звуки слились бы в неразличимый шум ночного леса, но его обостренное восприятие времени легко различало отдельные потоки. Там, где текла скверна, время словно закручивалось в мелкие водовороты, противоестественные и искаженные.