– Ты как будто готовишься к бою, - заметил мастер Лян после одной особенно изнурительной тренировки.

– Может быть, - уклончиво ответил Михаил, вытирая пот со лба.

– Против кого?

Михаил посмотрел на старого мастера.

– Против болезни, искажающей естественный порядок вещей.

Вечером накануне отъезда Тан Сяо пригласила его на крышу дома наставника Цзы. Март принес первое весеннее тепло, но ночи были холодными.

Они стояли рядом, глядя на древний город. Огни фонарей разбегались по улицам, образуя сложный узор, напоминающий нити судьбы.

– Ты боишься?
– спросила Тан Сяо, не глядя на него.

Михаил помедлил, подбирая слова.

– Я боюсь не за себя. Я встречался со скверной раньше. Но ты…

– Я должна это сделать, - тихо сказала она, поворачиваясь к нему.
– Для себя. Для брата.

Лунный свет очерчивал её силуэт, скрадывая черты лица, оставляя лишь контуры. Михаил заметил, как её рука едва заметно дрожит от напряжения.

– В каком-то смысле я завидую тебе, - неожиданно сказал он.

– Завидуешь?
– удивилась Тан Сяо.

– Твоей решимости. Твоему стремлению к истине, несмотря на опасность. Я знаю, что такое терять близких, - его голос стал тише.
– В моем прошлом у меня была жена, Анна. Я не смог спасти её от болезни, хотя обладал даром.

Он никогда и никому не рассказывал об Анне. Даже произносить её имя вслух было странно, словно разрывать тонкую пелену между прошлым и настоящим.

Тан Сяо молчала, давая ему выбор: продолжать или остановиться. Он ценил это в ней - умение слушать без поспешных комментариев или утешений.

– Иногда мне кажется, что я вижу её черты в тебе, - добавил он тихо.
– Такая же решительность. Такой же острый ум.

Тан Сяо придвинулась ближе, их плечи соприкоснулись.

– Я не знаю, кем была эта Анна из твоего прошлого, - произнесла она.
– Но я знаю, кто я. И сейчас я человек, который идёт с тобой в Саньхэ искать источник скверны.

Её близость наполнила его странным чувством тревоги, тепла и какого-то бесконечного удивления. Он повернулся к ней, и их лица оказались так близко, что дыхание смешивалось.

Поцелуй вышел осторожным, почти невесомым, как касание кисти к чистому холсту, как первый штрих. Когда их губы разъединились, Тан Сяо легко коснулась его виска, где седина пробивалась сквозь тёмные волосы.

– Кто бы ты ни был до встречи со мной, какой бы путь ни привел тебя сюда, я рада, что наши дороги пересеклись.

В тот момент, стоя на крыше под звездным небом, Михаил почувствовал то, чего не испытывал уже очень давно: время не противник, которого нужно обмануть, а просто река, несущая их вперед.

Дорога в Саньхэ заняла три дня вместо планируемых двух. Весенняя распутица превратила некогда твердый грунт в липкую грязь, замедляющую передвижение. Они двигались осторожно, останавливаясь в чайных и на постоялых дворах, чтобы послушать последние новости.

Весть о странной болезни распространялась быстрее самой заразы. Шепотки, испуганные взгляды, истории. В последней чайной перед Саньхэ старый хозяин долго не хотел говорить, но потом, убедившись, что они не обычные путники, рассказал о трех исчезновениях за последнюю неделю.

– Люди уходят в лес и не возвращаются, - шептал он, беспокойно оглядываясь на дверь, словно кто-то мог подслушивать.
– А те, кто видел странных людей с черными глазами, сами исчезают через день-два. Или меняются. Становятся другими.

Третий день пути выдался особенно трудным, моросящий дождь превратил тропу в непроходимое месиво, заставляя искать обходные пути.

– Есть небольшая хижина лесничего недалеко отсюда, - сказала Тан Сяо, сверяясь с картой наставника Цзы, которую пришлось укрывать полой одежды от дождя.
– Может, сможем там переночевать и завтра с утра дойти до Саньхэ.

Хижина, к их удивлению, оказалась покинутой, но не заброшенной. Чисто выметенный пол, аккуратно сложенные дрова у очага, припасы на полках. Лесничий словно вышел ненадолго и собирался вернуться.

– Странно, что он оставил все вещи, - заметил Михаил, осматривая жилище.

– Может быть, ушел к кому-то в деревню, - предположила Тан Сяо, но в ее голосе звучало сомнение.

Пока Михаил разжигал очаг, она достала из сумки свежую бумагу и тушь.

– Оставлю записку с благодарностью и плату за ночлег.