Тан Сяо едва заметно улыбнулась.

– Наблюдательно. Откуда у тебя такой контроль над временем? Даже лучшие практики Текущей Воды не способны создавать то, что создаешь ты.

Она протянула ему чашку, их пальцы на мгновение соприкоснулись, Михаил ощутил тепло ее кожи.

– Расскажи о своем брате, - попросил он, уходя от прямого ответа.
– Он был… как ты?

Тан Сяо опустила взгляд на чашку в своих руках. Пар от горячего чая вился между ними, создавая хрупкий барьер.

– Он был не просто ученым… он был мостом между нашей школой и внешним миром, - тихо сказала она.
– Изучал древние тексты в поисках забытых техник, помогал наставнику Цзы каталогизировать случаи столкновения с необъяснимым. Многие в нашей школе считали это пустой тратой времени, но он всегда чувствовал, что знания важнее секретности.

Её голос дрогнул, и Михаил понял, как много значил для нее брат.

– Полгода назад он отправился исследовать древний храм у восточного хребта, - продолжила она.
– Тот самый, о котором говорил юноша. Вернулся изменившимся, с черными прожилками под кожей, с пустым взглядом. Умер через три недели, бредя о слиянии миров и великом пробуждении.

Она подняла глаза, в них застыла решимость.

– Я поклялась найти причину и остановить это… что бы это ни было.

Михаил отпил чай, собираясь с мыслями. Доверие требовало доверия, но как много он мог рассказать?

– Я наблюдал за скверной много лет, - наконец сказал он.
– Видел, как она распространяется, как искажает поток времени вокруг зараженных. Они будто существуют в другой реальности, где время течет иначе.

– Ты сказал, что наблюдал за скверной много лет, - продолжила Тан Сяо.
– Но тебе едва ли больше двадцати. Либо ты начал очень рано, либо…

Между ними повисло напряженное молчание, которое Михаил не решался нарушить, и было в этом что-то еще, что заставляло его сердце биться чаще.

Он поймал себя на мысли, что Тан Сяо похожа на Анну тем внутренним огнем, той целеустремленностью и проницательностью, которые всегда привлекали его. Это сходство вызывало болезненную сладость воспоминаний.

– Либо я не тот, кем кажусь, - тихо завершил он её мысль.

Ночное небо раскинулось над головой бескрайним океаном звезд. Михаил стоял на крыльце хижины, вдыхая свежий ночной воздух. Тревожно поскрипывали ветви деревьев, где-то вдалеке ухала сова - обычные звуки леса, в которых его обостренное восприятие улавливало ритмы времени.

В Петрограде он редко видел такое яркое звездное небо, городские огни скрадывали большую часть звезд. Здесь же, в горах, они сияли с невероятной яркостью.

Образ Анны всплыл перед внутренним взором - бледное лицо, обрамленное каштановыми волосами, задумчивая улыбка… Когда-то невыносимо болезненное воспоминание теперь вызывало лишь тихую грусть. Словно время, наконец, начало затягивать эту рану.

Михаил закрыл глаза, сосредотачиваясь на потоках времени, пронизывающих пространство вокруг. Какая ирония судьбы, думал он, из часовщика превратиться в мастера времени, а теперь сотрудничать с адептом школы Теневого Шёпота - школы, которая всегда находилась в философском противостоянии со школой Текущей Воды. В академии его учили, что тени искажают истинный поток времени, создают иллюзии и обманки.

– Не можешь уснуть?

Тан Сяо словно материализовалась из темноты, бесшумно появившись рядом. Её силуэт четко вырисовывался на фоне звездного неба, волосы были собраны в простой узел на затылке.

– Слишком много мыслей, - ответил Михаил.

Лунный свет серебрил её профиль, подчеркивая чистые линии скул и подбородка. В этом освещении она казалась одновременно и моложе, и древнее, словно воплощение своей школы, балансирующей между светом и тенью.

Она присела рядом с ним на ступеньку крыльца, их тела почти соприкасались. Ночной ветер доносил тонкий аромат трав от её одежды - сложный букет, в котором Михаил различал жасмин, мяту и что-то еще, пряное и неуловимое.

– Твоя школа верит в гармонию с естественным течением, моя - в использование скрытых течений реальности, - задумчиво произнесла она.
– Разные пути…

– …К одной цели, - закончил Михаил.
– Да ты уже говорила это сегодня.

Тан Сяо повернулась к нему.

– Мой брат говорил, что скверна не просто искажение, а вторжение иного измерения в наше. Что существует мир, где все наоборот, где искажения - это норма. Он называл его миром Обратной Вероятности.

Михаил вздрогнул. Название отозвалось глубоко внутри, словно задев давно забытую струну памяти.

– Мир Обратной Вероятности, - повторил он медленно, пробуя имя на вкус.
– Место, где реальность противоположна нашей.

– Да. По его теории, скверна не болезнь, а попытка одного мира прорваться в другой, изменив его законы, - её голос стал тише.
– Он считал, что затмения создают особые условия, когда барьер между мирами истончается.

Ночь вокруг них, казалось, стала еще темнее и холоднее. Слова повисли в воздухе, наполненные весом истины, которую они оба чувствовали.

– Вероятно, твой дар как-то связан с сопротивлением этому вторжению, - продолжила Тан Сяо.
– А моя способность управлять тенями - с умением нащупать уязвимые места в нем.