Он мчался через лабиринт улиц, направляясь к окраине, где виднелись заброшенные склады. Там, вдали от жилых домов, он мог сражаться в полную силу, не опасаясь за жизни горожан.

Но существо словно читало его намерения, вместо того чтобы следовать за ним, оно внезапно изменило направление, устремившись к центру города.

– Нет!
– выкрикнул Феликс, понимая, что оно направляется туда, где больше всего людей, возможно, детей с особыми способностями.

Не раздумывая ни секунды, он развернулся и бросился в погоню. Скорость его бега стала нечеловеческой, каждый шаг отталкивался от земли с такой силой, что оставлял трещины на каменной мостовой.

Улицы мелькали размытыми пятнами. Воздух обжигал лёгкие, мышцы горели от напряжения. Но существо оставалось впереди, оно словно не подчинялось законам физики, перетекая из одной точки пространства в другую, подобно жидкой тени.

Пульсация в груди становилась всё настойчивее. Теперь это было уже не предупреждение, а призыв, который Феликс не до конца понимал, но безотчётно следовал ему.

Центральная площадь города возникла перед ним внезапно, он выскочил из узкого проулка и замер на краю открытого пространства. Обычно шумная и многолюдная, сейчас площадь казалась пугающе пустынной. Только в центре, вокруг старинного фонтана, стояла группа детей.

Среди них Феликс увидел Сяо Иня, настоящего, не копию. Мальчик стоял неподвижно, его глаза были открыты, но взгляд казался пустым, отсутствующим. Рядом с ним расположились другие дети, погружённые в такой же транс.

А вокруг них кружили тёмные силуэты существ скверны, похожие на того, с которым он только что сражался. Они двигались в странном гипнотическом ритме, точно исполняя ритуальный танец.

Солнце уже полностью зашло, на площадь опустились сумерки. Фонтан в центре, обычно бивший чистой горной водой, теперь извергал нечто тёмное, маслянистое, отражающее последние лучи заката тусклым металлическим блеском. Эта субстанция растекалась по площади, формируя сложный узор, похожий на спираль, что пульсировала в груди Феликса, но искажённый, вывернутый наизнанку.

– Ритуал, - прошептал Феликс, осознавая масштаб происходящего.
– Они проводят ритуал.

Тварь, похожая на Сяо Иня, догнала его и теперь стояла рядом, её чёрные глаза с красными отблесками изучали площадь с холодным интересом.

– Преобразование, - произнесло существо, и в его голосе появилось благоговение.
– Не ритуал. Преобразование. Очищение.

И судя по тому, как пульсировала темнота, как раскачивались пойманные в транс дети, этот процесс был близок к завершению.

Феликс сосредоточил все свои силы на даре предвидения. Вероятности расходились от центра площади тысячами тёмных нитей, большинство из которых вели к катастрофе. Он видел будущее, где скверна захватывала не только город, но и все окрестные земли, превращая живое в искажённые копии своей сущности.

Но среди этого моря тьмы мерцала одна тонкая, почти невидимая нить возможности. Путь, требующий идеального сочетания скорости, точности и жертвы.

Существо заметило его сосредоточенность. На фальшивом лице Сяо Иня появилась ухмылка, обнажающая ряды слишком острых для ребенка зубов.

– Смотри внимательно, - прошептало оно.
– Это будущее всего вашего мира.

Чернильные сущности у фонтана заметили присутствие Феликса. Одна из них, что напала на школу, подняла голову и посмотрела прямо на него. В глубине её бесформенного лица горели два алых огня.

– Ты опоздал, - эхом разнеслось по площади, точно все существа говорили одновременно, и даже стены, окружающие площадь, вторили этим словам.
– Преобразование началось.

Но Феликс знал, что это не так. Дар показывал единственную возможность - тонкую, почти невидимую нить, крошечное окно, через которое ещё можно было всё изменить.

– Нет, - Феликс сделал шаг вперёд. По мостовой от его ноги разбежались тонкие золотистые трещины, словно камень раскалывался, обнажая свет под поверхностью.
– Ещё есть время.

Печать в груди пульсировала так сильно, что, казалось, раскалённое железо впаяли в плоть. И вдруг он понял: печать и узор, формирующийся на площади, были связаны. Противоположности, отражения друг друга. Там, где символ Чжан Вэя воплощал гармонию и равновесие, узор скверны нёс хаос и искажение.

Воспоминания Чжан Вэя всплыли в сознании Феликса с не разрозненными фрагментами, а цельным знанием, доступным ему впервые. Он видел древний ритуал противостояния, технику, способную обратить вспять процесс искажения реальности.

Не теряя ни секунды, Феликс начал движение по периметру площади. Его руки вычерчивали в воздухе сложные символы, каждый жест был точным, выверенным, заряженным внутренней энергией. Существа скверны заметили это и бросились к нему, но Феликс был быстрее, его тело двигалось с идеальной точностью, не позволяя им приблизиться.

С каждым новым символом в воздухе возникали тонкие линии света, формирующие барьер между Феликсом и созданиями тьмы. Но главной целью был не барьер, он создавал собственный узор, противоположный тому, что формировала скверна.