— Меня учили, что в ответ на атаку нужно бить без пощады до тех пор, пока враг не перестанет не просто шевелиться, а представлять хоть малейшую опасность, — равнодушно ответил я, отпирая тяжёлую дверь потайного хранилища.

Внутри мы обнаружили настоящий арсенал — десятки единиц огнестрельного оружия различных типов, от револьверов до винтовок и ружей, но моё внимание привлёк единственный тяжёлый пулемёт. Пускай и далеко не новый, а скорее всего списанный каким-то предприимчивым квартирмейстером Бастиона, он всё же мог усилить наш острог. Особенно, когда я скопирую его…

В дальнем углу помещения стоял старинный кованый сундук, запертый на массивный замок.

— Я полагаю, это то, что вы искали? — спросил Трофимов

— Именно, — кивнул я, обведя руками трофеи. — Это моя компенсация за беспокойство.

Затем я передал Трофимову саквояж Кабана со всеми документами кроме чеков.

— Здесь вся документация о взятках и «крыше», — пояснил я. — Имена, суммы, даты, документальные подтверждения. Капитаны Суходолов и Попов, замглавы Торгового приказа, двое судей. Этого должно хватить, чтобы провести основательную чистку.

Владимир осторожно открыл одну из папок, бегло просмотрел содержимое и уважительно покачал головой.

— Впечатляюще, боярин. Князь будет доволен, — он закрыл саквояж. — Ваши услуги Сергиеву Посаду неоценимы. Возможно, стоит обсудить дальнейшее сотрудничество?

— Возможно, — уклончиво ответил я, — но позже. Сейчас у меня есть более срочные дела.

Прежде всего, мне нужно было отдохнуть. Но Трофимову это знать было необязательно.

Попрощавшись, я проконтролировал погрузку трофейного оружия и сундука в Муромца и направился в знакомый дом в бедном квартале. В дороге Гаврила умудрился вскрыть сундук. Его содержимое не стало сюрпризом — внутри лежали золотые рубли, расфасованные по одинаковым мешочкам.

Коршунов открыл дверь после первого стука, словно ждал меня.

— Ну что, боярин, всё получилось? — спросил он, жестом приглашая меня войти.

— Дело сделано, — я опустился на стул, чувствуя, как напряжение последних часов постепенно отступает.

Разведчик хмыкнул, вертя в руках пустую трубку:

— Ядрёна-матрёна!.. За сутки разметали самую крупную банду в городе… — он покачал головой с искренним восхищением. — Теперь на отдых?

— Нет, всё только начинается. Родион, поздравляю с назначением на должность главы разведки и контрразведки острога Угрюм. Отказ не принимается, — усмехнулся я, видя как Коршунов открыл рот от изумления. — А теперь твоё первое задание — придумай, как по максимуму извлечь пользу из ситуации с Онуфрием Большелапоффым. Этот ублюдок обязан принести выгоду Угрюму и при этом сполна расплатиться за содеянное.

Коршунов застыл, словно громом поражённый. Его худощавое обветренное лицо с глубокими морщинами выражало крайнее изумление, брови взлетели вверх, а пальцы сжали пустую трубку так, что побелели костяшки.

— Боярин… вы это серьёзно? — наконец выдавил он, подавшись вперёд. — Глава разведки? Я?

Я откинулся на спинку стула, наблюдая за его реакцией. Маленькая комната в бедном квартале, освещённая единственной тусклой лампой, создавала особую атмосферу доверительности, словно сама подталкивала к важным решениям и разговорам без лишних свидетелей.

— А ты думал, я шутки шутил, когда говорил, что предложу тебе работу? — ответил я. — У тебя идеальный профиль для этого дела: военная подготовка, опыт разведчика, уже налаженная сеть информаторов и полное отсутствие сентиментальности.

Коршунов медленно опустился на стул напротив меня, механически постукивая трубкой по столу. В его глазах читалась смесь недоверия и странного облегчения — словно человеку, долго блуждавшему во тьме, наконец указали путь.

— Но ведь… я даже не знаю, где находится ваш Угрюм, — произнёс он, потирая культю ноги — жест, который, как я заметил, был у него признаком глубокой задумчивости.

— Это не проблема, — я пожал плечами. — Ты останешься здесь, в Сергиевом Посаде. Здесь у тебя уже отлаженные каналы сбора информации, связи, понимание местной специфики. К тому же нам нужны глаза и уши в столице княжества.

В комнате повисла тишина. Коршунов обдумывал предложение, а я не торопил его. За окном постепенно светлело — занимался новый день. Где-то вдалеке прокричал первый петух.

— Условия? — наконец спросил он деловым тоном, и я понял, что принципиальное согласие уже получено.

— Пятьдесят рублей ежемесячно, — начал я, — а также весьма щедрый операционный бюджет. Отчётность по реальным тратам — никаких росписей на мелочи не потребую, но крупные суммы должны быть обоснованы. Даю тебе полный карт-бланш в выборе средств и методов с одной оговоркой. Никаких жертв среди мирных жителей и детей. Мы не звери, у нас есть принципы. Надеюсь, мы друг друга поняли. И не забывай регулярно докладывать мне лично о результатах.

Коршунов присвистнул.

— Пятьдесят рублей… Это в два раза больше того, что я получал у Уваровых.