— Меня даже не будет в Угрюме в это время, — я развёл руками. — Дела в Сергиевом Посаде требуют моего присутствия. Осмотрите всё, поговорите с кем хотите, без какого-либо влияния с моей стороны.

В течение ещё примерно четверти часа Дарья задала мне различные вопросы, а я спокойно и обстоятельно отвечал на них, оставшись довольным тем, как складывается разговор.

Наша беседа была прервана громким голосом, раздавшимся со стороны лестницы:

— Господин Платонов! Вот вы где!

К нам поднялся мужчина средних лет с аккуратно подстриженной бородкой клинышком. Его внимательные глаза за стёклами очков изучали меня с нескрываемым скептицизмом.

— Станислав Листьев, — представился он, садясь на соседний стул без приглашения. — Должен сказать, я не из тех, кого легко обвести вокруг пальца. Если в этой вашей Угрюмихе творится что-то сомнительное, мои подписчики об этом узнают.

— И не сомневаюсь, — я кивнул. — Поэтому и пригласил вас. Угрюмихе нечего скрывать.

— Ой, простите за опоздание! — раздался звонкий женский голос.

Вслед за мужчиной появилась миниатюрная блондинка с ярким макияжем и огромной сумкой через плечо.

— Я Вика, мы договаривались о поездке в Угрюмиху! Ой, там же животные есть? Я обожаю животных! И местную кухню очень хочу попробовать!

Я невольно улыбнулся. Казалось бы, легкомысленная вертихвостка, но Полина уверила меня, что репортажи этой дамочки о людях проникают в самую душу, вызывая эмоциональный отклик даже у самых чёрствых читателей.

— В Угрюмихе есть всё необходимое для интересного репортажа, — заверил я Викторию. — Дарья, вы присоединитесь к этой колоритной компании?

Журналистка переводила взгляд с Веденеевой на Листьева, явно оценивая перспективы поездки.

— Пожалуй, да, — наконец ответила она. — Ваш подход к ситуации… необычен. Большинство предпочло бы опровергать обвинения или закрыться от прессы. А вы приглашаете нас увидеть всё своими глазами. Это интригует.

— Рад, что мы договорились, — я поднялся из-за рабочего стола. — Завтра в восемь утра возле нашего магазина вас будет ждать внедорожник. Вечером того же дня вернётесь обратно.

Глядя на эту разношёрстную компанию, я почувствовал уверенность в нашем плане. Даже если они найдут какие-то недостатки — а в любом молодом поселении их хватает — их честный рассказ об Угрюме сделает больше для нашей репутации, чем десяток опровержений в Эфирнете.

После интервью я отправился на очередную встречу с главой разведки. Родион ждал меня в той же конспиративной квартире, что и в прошлый раз. Он сидел за столом, заваленным бумагами и схемами. Когда я вошёл, Коршунов поднялся, опираясь на свой костыль, и по-военному чётко кивнул.

— Как прошло интервью? — поинтересовался он, возвращаясь на место.

— Продуктивно, — я снял промокший плащ и повесил его на крючок у двери. — Журналистка оказалась профессионалом. Задавала правильные вопросы, внимательно слушала. Завтра она и два блогера отправляются в Угрюм.

— Хорошо, — Родион подвинул в мою сторону папку с документами. — У меня тоже есть хорошие новости о нашем общем «друге» Онуфрии.

— Расскажи, — я сел напротив, с интересом наблюдая за бывшим разведчиком.

— Ядрёна-матрёна, грех жаловаться на скуку! — Коршунов потёр руки с энтузиазмом карточного шулера. — По моей информации, дела у Большелапоффа идут неважно. В последнее время он всё больше рискует, надеясь на большой куш. Стоит совершить ошибку, и его бизнес уже не оправится.

— Ошибку, говоришь? — задумался я. — Сволочь он, конечно, изрядная, но и дураком Онуфрия не назовёшь. Такой ошибки можно ждать долго. Если ему, конечно, не помочь.

— Как помочь? — сразу подобрался Коршунов, почуяв азарт. — Подсунуть приманку? Но какую?

На что может купиться прожжёный делец, который занимается торговлей Реликтами не один год? Как раз на то, что считает себя умнее других.

— Сумеречник, — предложил я. — Знаешь такой Реликт?

— Обычный светящийся мох, — кивнул удивлённо Коршунов. — Чаще всего используется для освещения. Дешёвый, распространённый, особой ценности не представляет.

— Вот именно, что не представляет, — улыбнулся я. — Пока не представляет.

Глаза Родиона блеснули пониманием.

— Можно сочинить «утку»! — мой начальник разведки, поймав мысль, принялся вдохновенно сочинять на ходу. — Мы сляпаем липовую контору «Восточный путь», будто она торгует с Восточным каганатом. От её имени закажем кучу Сумеречника по задранной цене.