— Глеб Яковлевич, что-то нужно?

Глеб вздрогнув поднял глаза и увидел Никодима, стоявшего рядом:

— Какого рожна подкрадываться? — не сдержался он. — И вообще, не слышал, что стучаться надо?

— Я стучал, — городовой вздернул подбородок.

— Ну так громче стучал бы, я, видишь ли, думаю.

— Извините. Так что, помощь какая нужна?

— Воды подай и свет включи, ни черта не видать в потемках.

Никодим прищурясь посмотрел на Глеба.

— Ну? Чего еще? — не сдержался Буянов. — Впервые видишь окровавленного детектива?

— Нет, Глеб Яковлевич, просто утро на улице, солнце едва вышло.

— Вышло, не вышло, свет включи или тебе сложно?

— Не сложно. — Никодим подошел к выключателю и повернул ручку. — Так лучше?

Глеб посмотрел на лампочку — темная.

— Никодим, ты если надо мной издеваешься, то хоть скажи за что, — потребовал он.

— Да вы что, господин Буянов? Я ни в коем разе. Вот вода ваша.

— Где? — Глеб махнул рукой по столу, что-то задел и услышал, как разлетаются осколки.

— Вы её только что разбили, — пробормотал Никодим.

— Громче говори, ничего не слышно, — рыкнул Глеб, но ему никто не отозвался. — Зараза, сбежал, — вздохнул он, потер рукой глаза и нахмурился, едва разглядев ладонь.

Точно зачарованный он положил обе руки на стол, пытаясь разглядеть их. Пелена перед глазами явно стала гуще, она мешала видеть, не давая рассмотреть окружающий мир. Вспомнился туман на болоте, там так же — вытянул руку и не видать. Но тут-то туману неоткуда взяться.

Чья-то тень мелькнула рядом.

— А ну, голубчик, сколько я пальцев показываю?

Голос Казимира Игнатьевича доносился глухо, точно из бочки.

— Три? — попытался угадать Глеб, понимая, к чему тот клонит.

— Один, — отозвался Айболит. — Вы вообще меня видите?

— Как будто бы да, — осторожно начал Глеб, всматриваясь в знакомый силуэт. Впрочем, спроси его сейчас, кто из них Никодим, а кто эскулап, Глеб, пожалуй, не был бы уверен в своем ответе.

— У вас травма головы и очень серьезная, как вы вообще добрались до участка и главное зачем? Почему сразу не поехали в больницу?

— Думал пройдет, — произнес Глеб вечную как мир отговорку всех больных и убогих.

— Плохо, что вы так думали. Никодим, а ну помоги господину Буянову дойти до машины. Срочно езжайте в больницу, там сегодня Чигвинцев дежурит. Пусть приступает к лечению, немедля. А то боюсь еще немного и…

Он недоговорил, но Глеб и так его понял. Помирать отчаянно не хотелось. Как и ощущать себя инвалидом.

— Сам дойду, — заверил он, делая шаг и тут же врезаясь в стул.

— Давайте вместе, — предложил Никодим.

Взяв его за локоть, он медленно пошел вперед. Глеб хотел было возмутиться, но понял, что и впрямь ни черта не видит. Стало неуютно и жутко. Каждый шаг давался с трудом. Привычный путь до дверей растянулся на часы, ну или по крайней мере так казалось.

— Осторожно, ступени.

Глеб дернулся, чей это голос? Не разобрать.

Так же неспешно они дошли до машины. Кроме Никодима рядом находился еще кто-то, но Глеб никак не мог понять кто. Голова уже не болела, она налилась свинцовой тяжестью. Тянуло к подушке. Внутренний голос уговаривал закрыть глаза и уснуть. И впрямь, зачем куда-то идти? Перед глазами уже тьма, сон манит. К чему суетиться?

Паровик поехал и Глеб попытался задремать, но его тут же встряхнули за плечи:

— Спать нельзя, Глеб Яковлевич, никак нельзя! — послышался точно шум прибоя голос Никодима. — Казимир Игнатьевич строго-настрого запретил.

— Я просто моргнул, — соврал Глеб, злясь на исполнительного городового.

— Не моргайте больше, смотрите вперед.

— А толку, сплошная чернота, — признание далось Глебу с трудом.

— Но вы все равно смотрите, а больница уже рядом, там вас и подлечат, — пообещал Никодим и всё, что оставалось Буянову, так это верить городовому на слово.

Видимо Казимир Игнатьевич позвонил Чигвинцеву, потому как тот уже встречал их на крыльце больницы.

— Рад вас видеть, Глеб Яковлевич, — сообщил лекарь. — Но не рад в таком состоянии, давайте-ка, держитесь за меня, или вам носилки принести?

— Я что калека? — вскинулся Глеб, ощущая как его пошатывает. — Сам дойду, только говорите куда.

— Ваша храбрость тут никому не нужна, — заверил его Петр Сергеевич. — Впрочем, как хотите, идемте аккуратно, но быстро.

Шаркая впотьмах словно старик, Глеб двигался ведомый лекарем и городовым.