Заложив руки за спину Анна наблюдала за этой картиной, представляя сколько дел ещё предстоит впереди. Провести с десяток долгих допросов, потому что кто-то будет врать и запираться, сличать показания, разбираться, кто на кого кивает, лишь бы обелить себя. Проверять алиби каждого участника, выясняя, кто к каким убийствам причастен. Надо вызывать прокурора Лихорубова, это сильно сократит время на допросах, ему не соврешь. Затем понадобятся обыски в домах, опросы родственников задержанных, да ещё находить близких тех, кто был замучен сумасшедшими сектантами. Они орудовали больше десяти лет, количество погубленных ими жизней представить было страшно. Затем перебирать старые дела, искать в них пропавших без вести или чья смерть не была сочтена криминальной…

Чем больше Анна думала об этом деле, тем больше в её голове грядущие задания разрастались, как снежный ком. Тут понадобится потратить далеко не один месяц, чтобы поставить точку в следствии и передать всё в суд. А потом начнётся ещё и судебная волокита…

Анна резко одёрнула себя. Всё это уже без неё. Раз она отстранена распоряжением Князева, то и вся грядущая канитель к ней уже никакого отношения не имеет. Тяжесть этих мероприятий ляжет на плечи Кузьмы Макаровича и Глеба. А её удел теперь это бесконечные прогулки в парке, чтение книг, да беседы с Марфой о выборе ужина. И так до гробовой доски.

— Что это вы загрустили, Анна Витольдовна? — спросил Порфирий, который только что сопровождал Куропаткина до полицейского фургона, будто заправский конвоир. — По лицу вашему вижу, думы вас терзают какие-то мрачные.

— Да вот, думаю над тем, на что потратить старость. Научиться вязать чулки или прикупить небольшой огородик, да заниматься выращиванием капусты, — невесело отозвалась Анна.

— Всё бы вам глупости всякие думать, — сердито проворчал Порфирий. — Вам на службу надо возвращаться, а то зачахнете совсем без любимого дела. Надо стратегию выстраивать, как этого мерзавца Князева со службы уйти. А вы всё «капуста», да «чулки». Либо вы играете в карьерные игры, либо карьерные игры играют вами.

Кот прошелся вперед-назад, будто школьный учитель перед классом.

— Вот и думайте, как этого негодяя обскакать, — продолжил он. — Где насолить, за что ухватить, да на мороз выставить. Накопать его грязные делишки, серые поступки, собрать всё воедино, да пригвоздить, навеки распрощавшись. А вы только нос гордо задрали, да ушли. Э-хе-хе. Не дело это.

— Ваше византийское коварство меня пугает, Порфирий Григорьевич, — с улыбкой ответила Анна. — Но я к таким вещам испытываю презрение. Не моё это. Пусть господин Князев дальше живет своей жизнью, как может, а я умываю руки и влезать в карьерную борьбу не собираюсь.

С тоскливым вздохом кот отвернулся, покачал головой. Затем снова глянул на Анну хитрым зеленым глазом.

— Не хочу, не буду, что вы все отказываетесь бороться за себя? А давайте к нему в дом залезем хотя бы? Раздерем на пару ему всю мебель, пусть знает, гад?

— Заманчивое предложение, Порфирий Григорьевич, но я на такие мальчишеские выходки не способна.

— Всё вам не то, всё вам не эдак, — заворчал Порфирий. — Все мои бесценные прекрасные идеи отвергаете. Что не предложу — так всё не в масть.

— А вы всё ворчите и ворчите, мой рыжий друг, — с улыбкой отметила Анна.

— Во-первых, не ворчу, а говорю правду, строго по фактам. Во-вторых, могу немного и поворчать, когда мой желудок пуст уже который час, а никто даже и не соблаговолит подумать, чтобы покормить бедного несчастного котика. Особенно жестоко это, когда я заслужил хоть маленькую сухую корочку хлеба не только своей красотой и мудростью, но и спасением ваших жизней.

— Ну что ж, тогда выдвину встречное предложение, коли так. Предлагаю вам зайти ко мне в гости, да отметить поимку сектантов.

Порфирий сделал вид, что очень пристально изучает, что там происходит на улице.

— И что же у вас имеется? — наконец с ленцой спросил он.

— Марфа уже отдыхает, но, думаю, в кухне всегда для вас найдется холодная копченая индейка, да форель запеченная с мятой.

— Конечно, не бог весть что, но и то сойдет, в голодный год. И штофик валерьяночки по такому случаю не помешал бы, — заметил будто невзначай Порфирий.

— И штофик валерьяночки, — согласилась Воронцова.

— Вот, в кои-то веки что-то дельное предлагаете, — оживился Порфирий. — У меня-то, конечно, была на сегодня ещё целая сотня гораздо более интересных дел запланирована. Но уж так и быть, составлю вам компанию.

Анна в сопровождении кота прошла через море хаоса, которое творилось на площадке перед заброшенным домом. Мешанина из полицейских, задержанных, зевак, стянувшихся невесть откуда, десятки автомобилей.

— Анна Витольдовна, — к ней подошел Кузьма Макарович, — вам бы в больницу надо.

— Зачем? — она изогнула бровь. — Что, я так плохо выгляжу?

— Всё-таки такой стресс пережили, — буркнул сыщик, — по-хорошему надо бы. Не бережете вы себя.

— Не стоит хлопотать надо мной, будто курица-наседка, — резко отрезала Воронцова. — Я сама в состоянии принять решение, куда мне следует обратиться и что с моим самочувствием.