— Так вы, похоже, глотнули эликсира Мельникова и спятили? — Глеб фыркнул. — У меня для вас плохая новость. Лечить теперь нужно вас.

— И кто же это будет делать? — удивился Петр Сергеевич. — Такие как вы и Мельников? Выходцы из оттуда? Нет уж, благодарю покорно. Но вам тут не место.

— Как было не место и Мельникову? — уточнил Глеб и лекарь кивнул. — Не смотря на то, что именно благодаря ему вы прозрели?

— Это дар свыше, чтобы я смог убрать всех тех, кто появлением своим загрязнет мир. — Нравоучительно заявил Чигвинцев.

— То есть Крапивина, Савицкую и Елизавету Шмит?

— Ничего не знаю про Крапивина, это случилось до меня. Но художницу, малюющую чужие миры и несущую волнения в наш, упокоил я. Как и Елизавету Михайловну.

— Она-то вам чем мешала? — не сдержался Глеб. — Бедная девушка и так была не в себе!

— О, она стала точно открытые врата, и в любой миг демон из вашего мира мог проникнуть в нее, обжиться и притворяться одним из нас, ломая саму суть мироустройства! Я просто действовал на опережение.

— Но как вам это удалось? — Глеб старался как можно дольше тянуть время, надеясь, что кто-то заглянет кабинет. Или может Никодим вернется, чтобы проверить как он тут. — Мы не нашли чужих следов аур, да и отпечатков магии тоже.

— Вы глупы, Буянов, глупы как пробка, а все потому, что вы не отсюда, иначе хоть какая-то мысль у вас бы появилась, как у Анны Витольдовны. Анна прозорлива, она удивительная женщина, чувствует магию даже если не видит ее следов, уникальный талант!

— Не троньте Анну — потребовал Глеб. Даже не думайте о ней!

— Как же не думать о такой прекрасной даме? Я даже склонен к тому, что, пожалуй, сделаю ей весной предложение. Или на Рождество. Вы как считаете, когда лучше?

— Не приближайтесь к Анне, а не то…

— Не то что? — хмыкнул врач. — Не то нападете на меня, арестуете? Ах нет, расскажете всё ей! Верно?

— Примерно так, но в другом порядке. А еще я вас убью, — мрачно произнёс Глеб.

— Увы, увы, должен вас разочаровать, господин Буянов, ничего из вышеперечисленного у вас не выйдет. Пошевелите-ка пальцами? — Глеб попытался и не смог.

Видя растерянность на его лице, Петр Сергеевич удовлетворённо потер руки.

— Еще немного и кем бы вы ни были, прозревшим или демоном, попавшим к нам, вы умрете. Исчезнете, как дым. Пуф! И вас нет. И все благодаря моему таланту.

— От излечения до смерти одно неверное движение, только вот вы совершали его намерено, не так ли? — Глеб не сводил взгляда с Чигвинцева.

Лекарь наигранно изобразил аплодисменты:

— А вы сведущи в медицине.

— Добрый друг научил.

— Жаль будет сообщить ему, что рана была смертельной, а вы обратились так поздно. Отек мозга, паралич и как итог — смерть.

— Анна поймет, что на меня воздействовали магией!

— Конечно воздействовал, — легко согласился Петр Сергеевич. — Я и отпираться не стану, я же пытался вас спасти. Ах, как жаль, что ничего не вышло! Чувствуете, немеет язык? Это смерть медленно берет свое. Даже жаль, что с вами не пришлось поэкспериментировать, как с другими. Там я за день-два наносил визит и касаясь запускал необратимый механизм уничтожения. Что есть организм? Большая машина, отлаженная как часы. Но легкий сбой, например, образовавшийся тромб и вот уже нет приличного человека, любимого сына, важного члена общества. Гения науки и магии. Основателя глупого культа, среди таких же глупцов как он. Или вот картина в его комнате, я сразу понял, что она другая, я видел это в своем путешествии. А Василий Семенович не скрывал и едва я замолвил словечко о том, как бы хотелось и мне иметь рисунок на память, как он рассказал где искать Анастасию Александровну. А там что, немного магии и смерть. Право, я думал вы чуть сообразительнее, и потому предупредил старушку Лукину, что вы идете за ней, демон, вышедший на охоту. Ну а чтобы она точно не убежала, я ослепил ее.

Чигвинцев задумался, а Глеб смотрел на него, ощущая, как немеет всё лицо, как закладывает уши и смертная тень застилает глаза, и жалел лишь о том, что не сможет вывести этого гада на чистую воду. Не успеет предупредить Анну, не сумеет…

— Я убрал свою аурографию из коллекции Лукиной, — прошептал ему на ухо Петр Сергеевич. — Теперь это лишь моя тайна, ведь по сути я говорю с мертвецом.

Глеб хотел ему ответить, но не смог. В голове точно взорвалась петарда. В глазах потемнело. Грудь сдавило так, что не вздохнуть.

Тук-Тук. Тук.

Сердце еще стучит, удивился Глеб и проваливаясь в черный омут небытия вдруг понял, откуда была искра надежды у остальных. Что если он сейчас очнется в своём мире, а всё случившееся окажется сном?

Вдруг?

Тук…

Дом, в подвале которого сектанты проводили свои мессы, напоминал растревоженный муравейник. Десятки городовых обыскивали и осматривали каждый угол, снимали отпечатки аур, с улицы несся гул заведённых паромобилей, крики полицейских, ругань и стенания задержанных.