С этими мыслями, полностью довольный своей работой, я отправился домой.

Никольский Борис Андреевич сидел на террасе возле своего дома и улыбался. Вчера барон Васильев сообщил о своем решении выдать за него свою дочь, и граф никак не мог дождаться свадьбы. Он листал планшет, выбирая себе новый костюм. А организаторы уже отписались, что начали приготовления.

Давно он не был так воодушевлен, наверное с тех самых пор, как женился в первый раз — это было сорок лет назад. Но через пять лет брака юная особа решила развестись и остаться ни с чем. Решила, что лучше быть бедной дворянской, чем жить со стариком.

А Никольский был уверен, что с Елизаветой так не будет. Он давно знал отца девушки — тот сможет держать дочь в узде. Хотя это вряд ли понадобится. Никольский учел все свои ошибки и больше никогда не предоставит своей жене хоть сколько-нибудь свободы.

Все его мысли были о первой брачной ночи… Он представлял, как снимает с Елизаветы белое платье, как она дрожит перед тем, как отдаться ему.

— О чем задумался? — вырвал его из мыслей сидящий рядом друг — граф Метляков.

Он был всего на десять лет младше Никольского, но дар у него был куда слабее, а потому и выглядел старше своего более взрослого друга.

— О свадьбе, — довольным тоном признался Борис Андреевич и долил в свой стакан дорогого виски, который специально открыл по такому важному поводу, как отпраздновать негласную помолвку.

— Ты же знаешь, что подобное не очень привествуется, — намекнул Метляков. — Обязательно найдутся недовольные.

— Неважно, — отмахнулся Борис Андреевич и залпом опустошил свой стакан. — Подобное может разве что сам император запретить. А кто Васильева такая, чтобы до самого государя с этим вопросом дойти?

Никольский ни капли не сомневался в своей победе.

— Тебе все равно еще два года ждать до ее совершеннолетия, — напомнил друг.

— Да, но все это время она будет моей женой, прежде чем разделит со мной ложе, — соврал Борис Андреевич, он не собирался откладывать интимную связь.

А сам вновь вспомнил об этой юной непорочной деве.

— Ты же видел ее, — мечтательно продолжил Никольский. — Какие у нее глаза! А какие волосы!

— Старый извращенец, — усмехнулся Метляков.

— Кто бы говорил, — хмыкнул Борис Андреевич.

— Азартные игры — это не извращение.

— Конечно, просаживать деньги не извращение, а любить молодое тело так сразу!

В дверь на террасе постучали, и к друзьям вошел один из слуг Никольского.

— Господин, к вам пришли с негласным визитом. Думаю, это важно, — пробормотал он.

— Никого не жду! У меня свадьба на носу! — огрызнулся граф.

На днях они уже должны были расписаться с Елизаветой Васильевой. И Борис Андреевич никак не мог дождаться этого момента!

— При всем уважении, Борис Андреевич, эта особа никуда не уйдет, — дрожащим голосом продолжил слуга.

Обычно он вел себя более уверенно, и подобное поведение насторожило графа Никольского.

— Неужели пришла сестра Лизы просить за нее? — усмехнулся Борис Андреевич. — Сестра мне не нравится, передай, что заменить Лизу не получится.

— Боюсь, это не юная дева, — ответил слуга. — Это герцогиня Тамошева. И она говорит, что если вы ее проигнорируете, она войдет сама.

— Что, прямо так и сказала? — усмешка вмиг исчезла с лица Борис Андреевич.

— Да, господин, — слегка поклонился слуга, словно опасался, что его накажут за то, что принес плохую весть.

— Тамошева? Что ей надо? — уточнил Борис Андреевич.

— Говорит, что ваши действия порочат честь аристократии.

Метельский внезапно рассмеялся и сквозь смех сказал:

— А про Тамошеву ты забыл, дружище!

Герцогиня часто вызывала мужчин на дуэли, когда они появлялись на приемах с юными девами. Причем делала это из каких-то выдуманных причин. Тамошева могла подойти поздороваться, а потом сказать дворянину, что ей не нравится его взгляд — слишком презрительно он на нее смотрит. Мужчина начинает оправдываться, что в данный момент думал совсем о других вещах, что это не так, но на это у герцогини есть свой ответ: «Неужели я недостаточно хороша, чтобы на меня смотреть? Что значит вы думали о других вещах во время разговора со мной? Моя честь задета! Вызываю вас на дуэль».

Борис Андреевич был сильным Одаренным, но у него не было уверенности, что он выстоит против Тамошевой. Она же доросла до ранга Абсолюта, и среди аристократов ее прозвали «Ледяной королевой», столько пожилых мужчин умерло от ее руки.

Говорят, что ее сердце покрыто коркой льда, настолько она принципиальна и безжалостна.

— Походу, тебе ничего не светит! — продолжил смеяться Метляков.

— Впусти ее, — неохотно велел Борис Андреевич своему слуге.

Он поклонился и удалился встречать незваную гостью.