Я побарабанил пальцами по столу, обдумывая полученную информацию.

— Как оцениваешь его как возможного противника?

— У этой колоды две стороны, господин воевода, — ответил Коршунов, и я почти увидел, как он там, в Сергиевом Посаде, постукивает костяшками пальцев по своей неизменной трости. — Боец хороший, но стратег никакой. В честном бою один на один, может, и представлял бы опасность, не вам, конечно, но против нашей крепости и наших сил не пляшет.

Я услышал, как он сделал паузу, прежде чем продолжить:

— Опасен тем, что непредсказуем. Может на рожон полезть, хоть и шансов нет. Такие в проигрыше самые опасные — терять нечего.

— Что ещё? — спросил я, делая ещё одну заметку.

— Связей при дворе Владимирском не имеет, козырей в рукаве не прячет, — продолжил Коршунов. — Зато с простым народом ладит как никто. И в драке — кремень-мужик, надо отдать должное.

Я задумчиво потёр подбородок.

— Если позволите совет, господин воевода, — добавил Родион, — не стоит его недооценивать, несмотря на молодость и горячность. Такие, как он, либо быстро становятся трупами, либо вырастают в по-настоящему опасных противников.

— Благодарю за информацию, Родион, — ответил я. — Продолжай держать ухо востро в Сергиевом Посаде. Особенно интересуют любые новости о Гильдии Целителей.

— Вестимо… Чую запах подгоревшей каши, — произнёс он своим характерным тоном. — Если эта горячая голова всё-таки решит штурмовать ваши стены — кишки выпустим?

— Посмотрим, — ответил я. — Возможно, найдётся и другое решение. Будь на связи.

Отключив магофон, я откинулся в кресле. История Ракитина во многом перекликалась с моей — молодой дворянин, оказавшийся в Пограничье, стремящийся объединить разрозненные деревни. С той лишь разницей, что я действовал обдуманно, а он — на чистом энтузиазме.

* * *

Ближе к десяти часам утра я собрал совет в своём доме. Просторная горница наполнилась людьми — Игнатий, Борис, Полина и Василиса составляли мой ближний круг. Присутствовали также Тимур Черкасский и несколько магов, освобождённых нами из лабораторий князя Терехова.

— Итак, — начал я, окидывая взглядом собравшихся, — ситуация следующая. Староста Больших Островов заключил договор о протекторате с двумя воеводами — со мной и неким Русланом Варламовичем Ракитиным из Иванищ.

Я подробно изложил результаты допроса, отметив, что пленники отзывались о своём воеводе с уважением.

— Судя по доступной информации, у Ракитина под защитой находятся Иванищи, Панфилово, Гаврино и Неклюдово, — продолжил я. — Это означает, что мы столкнулись с расширяющейся зоной влияния другого воеводы, занимающегося тем же, что и мы — сбором деревень под свою руку.

— А теперь этот Ракитин собирает силы для нападения, — добавил Борис, хмуро потирая подбородок. — Вы сами слышали его угрозы по магофону.

— Угрозы естественны, — заметил я. — Мы пленили его людей.

Игнатий поднял руку:

— Сын, как думаешь, может ли он стать проблемой? Если он действительно разгневан и приведёт все свои силы…

— У него не больше пятидесяти бойцов, судя по словам пленных, — отметил я. — Против наших девяноста и прочных стен… Но дело не в этом. Я начинаю подозревать, что всё случившееся — большое недоразумение, вызванное хитрозадостью старосты.

Василиса нахмурилась:

— А если это ловушка? Может, Ракитин специально подстроил ситуацию, чтобы напасть на нас?

— Что думаешь, Тимур? — обратился я к Черкасскому.

Пиромант медленно заговорил:

— Я бы не спешил с выводами, господин. Если мы можем разрешить конфликт без кровопролития, стоит попробовать. Но и к возможному нападению нужно быть готовыми.

Георгий Светов, широкоплечий целитель, буркнул:

— Всегда можно подраться и потом, если переговоры не сложатся.

По горнице прокатился негромкий смех, разряжающий напряжение.

Полина осторожно прикоснулась к моему рукаву:

— Прохор, ты уже принял решение?

Я молча посмотрел на собравшихся вокруг людей. Каждый ждал моего ответа. Решение, которое я принял бы в прошлой жизни, было очевидным — сломить любое сопротивление, утвердить своё превосходство. Но сейчас…

— У нас есть время подумать, — сказал я наконец. — Ракитин будет здесь не раньше завтрашнего утра. К этому моменту я приму окончательное решение.

Тут неожиданно заговорила Надежда Кронгельм, изящная хрупкая женщина с редкой специальностью аэромаг.