— Но ведь они против из-за твоей связи с гибелью ректора Горевского, — напомнила Полина, присоединившаяся к разговору.

Я кивнул, понимая сложность ситуации:

— Тем не менее, стоит попробовать. В худшем случае получим отказ и будем работать без лицензии, но наши ученики от этого хуже магами не станут. Да и потом, сам по себе отказ — не страшен. Ведь я, например, могу задать вопрос почтенной общественности, почему кучка дряхлых развалин препятствует распространению знаний в Содружестве, не так ли? — заговорщицки оглядев спутников, я ухмыльнулся. — Пускай моя репутация, как там говорилось, — «последний романтик Пограничья?» — поработает на меня в Эфирнете…

Тимур Черкасский, стоявший в стороне, хмыкнул:

— Возможно, следует подождать более подходящего момента? Когда политическая ситуация изменится в нашу пользу?

— Нет, — твёрдо ответил я. — Дети не могут ждать. Их обучение начнётся в любом случае. А официальное признание — дело наживное.

Стоя среди этих людей, в окружении новых зданий, я ощущал глубокое удовлетворение. За несколько месяцев мы создали здесь не просто укреплённое поселение, а зачатки настоящего города. Места, где люди не просто выживали, но строили будущее для себя и своих детей.

Покинув товарищей, я направился к своему дому. Войдя в кабинет, я достал магофон. Артефакт ощущался прохладным в моей ладони, гладкая поверхность отражала тусклый свет лампы. Я набрал номер, который уже запомнил наизусть.

— Добрый вечер, Пётр Павлович. Это Прохор.

— Боярин Платонов! Какая приятная неожиданность. Чем могу быть полезен?

Я прошёлся по кабинету, собираясь с мыслями.

— Помните наш разговор о статусе острога и титуле маркграфа? — спросил я, наблюдая за патрулём, проходившим вдоль стены. — Настало время действовать.

— Вот как? — в голосе юриста послышалось неподдельное любопытство. — Вы выполнили все условия, о которых мы говорили?

— Да, — я отвернулся от окна и присел за стол, перебирая записи с последней переписи населения. — У нас сейчас 92 бойца в гарнизоне. Постоянное население — 297 человек после присоединения соседних деревень. Школа и больница только открылись.

Я услышал, как Стремянников что-то записывает на своём конце линии. Его аккуратные длинные пальцы, испачканные чернилами, представились мне так ясно, словно я видел его перед собой.

— Впечатляюще, боярин, — произнёс он после паузы. — Весьма впечатляюще. Вы действительно подходите под все формальные требования для статуса острога.

— Так что насчёт подготовки запроса? — я перешёл к делу, не желая тратить время на любезности. — Сколько это займёт?

— Сегодня же соберу все необходимые формы и подготовлю документацию, — ответил юрист деловитым тоном. — Потребуется подробный реестр гарнизона с указанием вооружения, опись населения по категориям, документы об укреплениях и общественных строениях… — он на секунду замолчал. — И, разумеется, квитанция о досрочной уплате налогов.

Я бросил взгляд на сейф в углу кабинета. После неудавшейся попытки Сабурова взять в заложники моего отца, подобная бумажка у меня имелась.

— С этим проблем не будет, — заверил я. — Всё есть. И ещё одно, Пётр Павлович. Я хочу изменить название поселения с «Угрюмихи» на «Угрюм».

На другом конце линии возникла короткая пауза.

— Смена названия при повышении статуса? — юрист звучал задумчиво. — Да, это вполне допустимо. Можно обосновать это как символическую трансформацию, отражающую новую сущность поселения. «Угрюм» звучит… солиднее, если позволите моё непрофессиональное мнение.

— Именно, — я позволил себе лёгкую улыбку. — «Угрюмиха» — название для захолустной деревушки. «Угрюм» подходит для крепости на границе.

— Я добавлю это в запрос, — кристалл магофона слегка потрескивал, передавая шорох бумаг, которые перебирал юрист. — Кстати, боярин, я должен предупредить: как только запрос будет подан, князь Веретинский и его советники наверняка захотят понять, почему вы так стремитесь к статусу острога. Финансовые выгоды очевидны, но… — он замялся.

— Вы беспокоитесь, что они могут заподозрить нечто большее? — я покачал головой, хотя собеседник не мог меня видеть. — Вряд ли. Для любого аристократа стремление к более высокому титулу вполне естественно.

— Возможно, вы правы, — согласился Стремянников. — В любом случае, я позабочусь, чтобы запрос был безупречен с юридической точки зрения. Князь не сможет отказать без веских причин, если все формальности соблюдены.

Я провёл рукой по столешнице, ощущая текстуру дерева под пальцами. Удивительно, как быстро менялась моя судьба. Всего несколько месяцев назад я стоял на эшафоте с петлёй на шее, а теперь готовился стать маркграфом.

— Сколько времени займёт рассмотрение запроса?

— Если говорить откровенно, — голос юриста стал тише, будто он опасался, что его могут подслушать, — обычно такие дела тянутся месяцами. Но учитывая ваш… особый статус, и то, что вы уже выполнили все требования, я полагаю, решение может быть принято в течение одной-двух недель.