Шрифт:
— Ты сильнейший, — повторяет он. — И я буду следовать за тобой.
Выдыхаю, вытирая кровь с руки.
— Ты почти победил, — раздается рядом голос фамильяра Зира. — Осталось разобраться с Захаром. Боюсь, он приготовил тебе очередную коварную ловушку…
Глава 22
Я иду впереди.
Мой плащ развевается за спиной, мерно чеканю шаг по утоптанной дороге, ведущей к родовому поместью Архиповых.
Ночь уже на исходе, но над домом висит тревожная тьма.
На мгновение мне кажется, что сам воздух натянут, как струна, и стоит мне сделать ещё шаг — он лопнет, взорвавшись энергией.
За моей спиной движутся две огромные фигуры, материализовавшиеся из теней — Стражи Архиповых и Шумских.
Громады из черного обсидиана, источающие мертвый холод, они шагают с неторопливым достоинством, и земля содрогается под их тяжестью.
Позади них идет мой брат-близнец Арсений, словно тень мою отражая, но более сдержанный, с этой его вечно приподнятой бровью, выдающей скепсис.
Некроманты — Мария и её тётка Нина Сергеевна — следуют за ним, облачённые в темные плащи, из-под которых виднеются амулеты и знаки защиты.
Последним тащится Васька, кутаясь в кафтан и ворча себе под нос.
Перед нами раскинулся особняк, закрытый огромным защитным куполом, переливающимся холодными молниями.
Дядя Захар, назначивший сам себя главой рода, засел внутри, как крыса в норе, и не один.
Граф Аркадий Морозов, этот сумасшедший старик с навязчивой идеей отомстить мне, граф Алексей Гаврилов — отец Марии, некромантки и бастарда, но самое любопытное — граф Сомов из Палаты Юстиции тоже в их банде.
Именно Сомов вручил бумаги, подтверждающие моё законное право быть главой рода, но теперь оказывается, что он в сговоре с Захаром.
Поэтому и отправлял меня на войну с вурдалаками в надежде, что я оттуда не вернусь живым.
— Демид, я понимаю, что ты хочешь драматично взломать купол и войти с триумфом, — раздается ехидный голос Зира в моём сознании.– Но, может, начнём с чая? Они там наверняка уже обделались от страха.
Ухмыляюсь. Нет, никакого чая.
Стражи делают шаг вперёд.
Их руки касаются купола, и тот начинает гудеть, сопротивляясь. Сначала это похоже на натянутый канат, но затем раздаётся треск — как будто ломается кость. По поверхности купола пробегают трещины, разрастаются, как гнилостные прожилки, и вдруг — взрыв!
Волна энергии разносит защиту в клочья, искры оседают на снегу, оставляя обугленные пятна.
Я переступаю через невидимую границу, и за мной устремляются остальные.
Особняк возвышается перед нами, массивный, с колоннами, украшенными резными гербами рода. Огромные окна — чёрные, как бездонные глаза. Внутри зажигаются свечи — они знают, что мы идем.
Двери раскрываются сами собой — хорошая попытка сделать это величественным, дядя.
Вхожу первым, за мной Арсений и остальные. Фойе встречает нас тишиной, только в воздухе витает запах старого дерева, воска и чего-то прелого.
— Дом пахнет, как библиотека некроманта, — замечает Зир. — Словно он мёртвый и забытый. А ведь это не так. Очередная уловка.
Мы идем в тронный зал.
По коридорам разносится эхо наших шагов. Мы входим в просторный зал с высоким потолком и гобеленами, на которых изображены сцены из истории рода.
В зале за массивным столом, восседает дядя Захар. Справа от него — граф Морозов, старый волк с хищным взглядом. Алексей Гаврилов чуть дальше, холодный и отстранённый. Граф Сомов стоит сбоку, глубоко посаженные глаза бегают, словно его застали врасплох.
Чего он вообще сюда притащился?
— Ну, здравствуйте, родные! — произношу я с усмешкой, скидывая плащ.
Дальний конец зала утопает в полумраке, но я прекрасно вижу их всех. Массивный стол, словно жертвенник, за которым уже собрались игроки. Восседающий во главе дядя Захар откидывается в кресле, ухмыляется, поглаживает перстень с черным ониксом.
Граф Морозов с живым интересом изучает меня, оценивает, с чем я пришел.
Неужели ему еще непонятно?
Алексей Гаврилов, холодный и отстранённый, смотрит сквозь меня, будто призрак, выискивая взглядом своего кровного врага — свою дочь — бастарда Марию.
А вот и граф Сомов нервно поправляет манжеты — видимо, ему так же не по душе то, что я здесь. Но ведь он-то должен был это предвидеть.
На мое саркастическое приветствие никто не отвечает.
Тишина, будто паутина, на мгновение липнет к лицам присутствующих.