Звонит телефон. Снимаю трубку, и в ухо мне ударяет ледяной голос.

— Барон Демид Архипов? Адъютант князя Александра Колтова. Прибытие немедленно. Палата имперской спецслужбы.

— Мне хоть умыться можно с дороги? — ухмыляюсь я.

— Времени нет, барон.

Зир закатывает глаза и делает вид, что задыхается от волнения.

— О нет! Как же так, Демид! О, ужас! — потом фыркает. — Да тебе не привыкать. Давай, вперёд, в лапы имперских стервятников.

И вот я снова в дороге.

Еду один на броневике, на души странное волнение, будто место, куда направляюсь, таит в себе что-то недоброе.

У ворот Палаты меня встречает коренастый капитан, лицо которого словно вытесано из камня.

— Ваша благородие, проходите. Князь ждёт.

Зир сворачивается на моём плече, хвост его чуть подрагивает.

— Могу поспорить, что это будет встреча, после которой ты пожалеешь, что не остался в броневике. Надо было сказать, что у тебя грипп.

— Уймись!

Распахиваю тяжёлые двери кабинета и вхожу внутрь. И сразу вижу — князя Александра Колтова, стоящего у окна. Его спина прямая, руки сцеплены за спиной.

— Барон, — произносит он, даже не оборачиваясь. — Вы оказались в центре событий, которые могут изменить всё.

Хмыкаю.

— Меня это никогда не пугало, князь.

Он поворачивается, в глазах холодное, безжалостное любопытство.

— Я знаю. Именно поэтому у вас теперь есть выбор. Или вы работаете на нас, или…

Он замолкает, позволяя мне самому додумать.

— О, я люблю такие моменты! — ликует Зир. — Давай, Демид, скажи что-нибудь умное.

Улыбаюсь. И в этот момент дверь за моей спиной закрывается с глухим щелчком.

Прохожу в глубь кабинета, устраиваюсь на стуле и откидываюсь на его спинку. Цепляюсь взглядом за приглушённый свет лампады под потолком.

Тень князя Александра Колтова вытянута по стене, кажется, что он распахивает плащ, скрывая под ним весь этот узорчатый ад, именуемый Палатой имперских спецслужб. Пахнет сургучом, сырым деревом, пеплом. Стены слышали столько заговоров, предательств, что и мой голос тут — лишь ещё один из множества.

Он подходит к столу и устраивается в своем кресле.

— Так что же, барон Демид Архипов, согласны вы работать на нас или?..

Князь делает паузу, наклоняется вперёд. Глаза у него ледяные, как поверхность реки перед ледоходом.

— Или?.. — лениво повторяю я, протягивая слово, будто оно благородный морс, требующий тщательной дегустации.

Колтов молчит, но этот воздух наполнен недосказанностью, и мне становится почти смешно.

Конечно, не то чтобы мне нечего терять, но, когда тебя загоняют в угол, остаётся только улыбаться и вынимать последнюю карту.

— Позвольте, ваше сиятельство, но как же так? — с преувеличенным недоумением спрашиваю я. — Работаете в спецслужбе, а просмотрели под своим носом собственную племянницу Натали?

Пауза. Её можно разрезать ножом.

Князь даже не моргает. Губы сжимаются в тонкую линию, в глазах вспыхивает не то раздражение, не то опаска.

— Натали? — переспрашивает он, чуть откидываясь назад. — Не понимаю, о чём вы, барон.

— Ах, ну конечно, не понимаете, — усмехаюсь я, облокачиваясь на стол.

— Ну, раз вы сами начали этот разговор, тогда просветите меня- почему она вернулась домой в слезах, рассказывая, будто вы поклялись ей в вечной любви, обещали жениться — свадьбу, а сегодня выставили за порог, опозорив перед всем светом? Да ещё и оклеветали её.

Я щурюсь.

— Впрочем, мне даже интересно, как вы ей верите?

Колтов не шевелится. В глазах — напряжённый холод. И я понимаю, что за этим спокойствием притаилась нечто такое, что он прячет изо всех сил.

— Вы хотите сказать, что это не так? — спокойно спрашивает князь.

— Нет, разумеется, не так, — пожимаю плечами. — Но мне интересно, как именно она вам это подала. Уж не намекнула ли, что я её едва не утопил в фонтане или не пытался закопать в саду за особняком?

— Вам смешно, барон? — тихо спрашивает Колтов, и вот теперь я вижу, что он действительно зол.

Зир, сидящий у меня на плече, вдруг захихикал в самое ухо.

— Говори, говори, Демид, а потом будешь вспоминать, как мы хрустим на допросе зубами, ага!

Поджимаю губы, прогоняя фамильяра взмахом руки, но ощущение того, что он прав, не исчезает.