Я поблагодарила Динфэя и вернулась в дом. Хотелось проведать Штормика и Колосок, наших разумных лисят, по словам Динфэя, полностью освоившихся на новом месте. Однако денек выдался суматошным. Хотелось поскорее принять ванну, переодеться в домашнее и отдохнуть.

Мама с луной уже готовились спать. Я обещала, что навещу их перед сном.

В спальне я не сразу заметила, что на туалетном столике что-то изменилось. Кто-то раздвинул футляры с нехитрыми украшениями и водрузил в середину столика бархатную коробку с семейным гарнитуром: сапфировыми серьгами, браслетом, кольцами и колье...

Гидеон вернул мне драгоценности, проданные у ювелирной лавки дэна Гогзли Смита.

Вот и думай, как это понимать. Интерес к чердаку и хозпостройкам еще можно кое-как объяснить: феникс проверял, не нанесла ли самозванка ущерб старым активам рода. Но зачем возвращать ей чужие украшения?

Я не услышала, как в комнату вошла лэньяра Роули. Догадалась только, что она здесь уже была и видела экспозицию на туалетном столике. И почему-то решила, что я продала несколько колец. Ах, да. Одно из них осталось в мешочке с выгаданным за украшения золотом. Его утащила Нэнси. Второе завалялось у меня в кошеле.

— Прости, что успела побывать в твоей комнате без приглашения, — Амелина затуманенным взором любовалась сапфирами. — Но мне так хотелось узнать, чем ты сейчас живешь. Чем наполняешь свое время. Как отвлекаешься от грустных мыслей.

— Грустные мысли? — улыбнулась я. — Как раз на них времени у меня нет.

— Теперь я это вижу, — кивнула лэньяра Роули. — И это никак не укладывается у меня в голове. Как будто ты это не ты. Ах, Эвери, как, должно быть, несладко тебе жилось замужем, если сейчас, в заботах и трудах, ты так весела и бодра. А я ведь ничего не знала. Ты не приезжала и не писала. Иногда приходили слухи... но я им не верила.

— Эти сплетни не соответствовали действительности, — жестким тоном заявила я. — Гидеон был хорошим мужем, а я была ему верна. Однако нашлись злые люди, которые захотели нас разлучить. Вот и получилось... что получилось.

Амелина обернулась и посмотрела на дверь. В глазах ее мелькнула напряженность.

— Давай продолжим разговор в моей спальне. Позволишь мне расчесать тебе волосы, как в детстве?

— Конечно, матушка.

Просьба лэньяры Роули меня удивила. Как будто она подозревала, что нас могут подслушать.

Получасом позже я сидела на кровати Амелины и нежилась от прикосновения к голове мягкой щетки.

— Твои волосы стали еще пышнее, еще гуще, — радовалась матушка. — Как же хорошо, что ты унаследовала благородные белизну и пепел. Мне такого счастья не выпало.

— Отец плохо с тобой обращался, — решилась сказать я. — Но, полагаю, не только из-за цвета волос.

— Протри свой кулон, милая, — почти равнодушно проговорила Амелина. — Он немного запылился.

Я с удивлением потянулась к кулону и убедилась, что желтый цитрин по-прежнему чист и блестящ. Но Амелина еще раз указала на подвеску глазами. Я протерла кулон кончиком кружева с ночного пеньюара и внезапно почувствовала, как заложило уши.

Окружающие звуки увязли в вакууме. Я нервно сглотнула, и звуки вернулись: шум ветра за окном, треск пламени в камине, поскрипывание старого дома.

— Так лучше, — с удовлетворением сказала Амелина. — Танита на вид славная девушка, но я уже боюсь собственной тени. За нами все это время следили, все четыре года. Знаешь, такой... незаметный присмотр.

Похоже, семейный кулон оказался магической глушилкой. С его активацией лицо Амелины поменялось: стало тверже и сосредоточеннее. Даже ее манера говорить изменилась на более уверенную.

— Как ты поняла, что за тобой следят? — спросила я ее.

— Луна. Это Луна подсказала. Она заметила магическое воздействие. Ничего такого особенного. Небольшие магические помехи то тут, то там. Предположим, сидим и вышиваем в гостиной, и вдруг на несколько секунд замолкают птицы в саду. Я бы и внимания не обратила, но Луна как раз начала изучать магию, сама, по учебникам. Ее дар, пока неопределенный, стал проявляться. Позже появилась Танита, нам ее порекомендовали. Милая девочка, и за работу берет сущие медяшки. Но Луна говорит, все необъяснимые помехи происходят как раз в присутствии Таниты. Сегодня, впервые за долгое время, я не чувствую устремленного на меня взора. Возможно, девочка не виновата, и за нами шпионили как-то иначе.

— Мама, — сказала я, почувствовав, что еще немного – и как-то выдам себя. — Со мной произошла одна неприятность...

Я рассказала о соке пурпурной орхидеи. Что я, то есть Эвери, принимала его, чтобы забеременеть и спасти свой брак. Но однажды он сыграл со мной злую шутку. Проснувшись утром, я обнаружила, что потеряла часть памяти.

— Я очень плохо помню все, что было до этой ночи. Поэтому хочу, чтобы ты мне рассказала... О нашей жизни до моего замужества, об отце, о Луне, о моих женихах. Почему я выбрала Гидеона? Я ведь его не любила. Я никого не любила. Почему?