Прошли века, прежде чем идеально работающий конструкт был получен. А после ещё раз века, прежде чем удалось привить его на «генетическом» уровне и обеспечить передачу по наследству. Всё это время нельзя было назвать спокойным — были и кризисы экономические, и кризисы демографические, и прорывы хаоса, атаки с потусторонних миров и внутренние конфликты.

Последние повлияли особенно сильно, заставив переработать плетение в очередной раз. С удивлением мы поняли что практически все жители этого мира ощущают друг друга родственниками. Не в физическом, а в духовном плане. Это было грубым вмешательством в личности и самость этих разумных, но это вмешательство позволило им свести войны к нулю, а количество межличностных конфликтов — в разы.

Это всё ещё был не роевый разум, но что-то отдалённо похожее на него. И я не мог понять, хорошо это или плохо. Но, посмотрев вниз, на улицы города, мне пришлось признать, что всё это определённо впечатляло.

Как-то в первой жизни мне доводилось видеть людской поток на крупнейших улицах Токио или Китая. Или движение машин и мотоциклов на крупных развязках в Индии. Живая, бурлящая масса людей, которые, подчиняясь понятным только им правилам, умело перемещаются в толпе. Именно это я невольно вспомнил, глядя на улицы, просящиеся под нами.

Людей было много. Не меньше, чем на самых оживлённых улицах Японии. Одни уверенно шли по своим делам, другие неспешно прогуливались за разговором. Машины, точнее, флаеры, летали над городом, так что все улицы были пешими. От возможных инцидентов и аварий жителей защищали едва заметно мерцающие плёнки силовых полей, наверняка приглушающие и шум от работающего транспорта.

Но привлекло нас не это. Толпа буквально бурлила — общаясь, разумные могли незаметно разделиться, чтобы заговорить с новым собеседником, помочь с переноской вещей или чем-то иным, а то и просто из инстинктов. На моих глазах в попытках обойти группу беседующих людей, одиноко идущий разумный «разделился», обтекая её с двух сторон, а после, как ни в чём не бывало, «соединился» обратно позади них. И так, перетекая в себя, смешиваясь, будто жидкости, разделяясь и соединяясь обратно, эта раса жила, без проблем изменяя свои тела и перемещаясь таким образом. Это было… странно, но завораживающе.

А ещё я понял, что далеко не все из них были магами — вспышки плетений, а также ощущение от некоторых разумных, пролетающих мимо, на это намекали достаточно сильно, чтобы я задал вопрос нашему гиду.

— Да, вы правы, — в привычном манере разделившись, Ал-Кард создал небольшой шар энергии на руке, — Хотя наш мир и считаются по классификации Великой Системы техно-магическим, «техно» в нём куда больше, чем магии. Дело в том, что несколько веков назад плотность магического фона сильно снизилась из-за произошедшей катастрофы.

Используя какое-то устройство, гид создал голограмму, иллюстрирующую те события:

— Мы назвали тот период Новым Рассветом. Нам пришлось учиться жить заново. Одарённые магией рождались всё реже, а многие привычные артефакты, что питались магией из воздуха, начали сбоить. Тогда нам пришлось значительно оптимизировать наши плетения, а также прибегнуть к фундаментальным наукам, чтобы выровнять ситуацию.

— Я так понимаю, именно тогда и случился перекос к технологиям?

— Да, мы переосмыслили многие наши проекты, пытаясь обратиться не к Матери Магии, а к более приземлённым вещам. Это было… Тяжёлое время. Я его не помню, но Память Предков отзывается о нём со скорбью. Многие умирали, население планеты сократилось вдвое из-за череды конфликтов, прорвавшихся сквозь Пелену Спокойствия нашего разума, а также из-за нехватки продовольствия и… других проблем. Но мы выстояли. И смогли воздвигнуть на костях наших предков новый мир.

Чуть помолчав, он продолжил:

— Сейчас лишь десять процентов населения имеет магический дар. Остальные используют различные импланты, позволяющие им взаимодействовать с инфраструктурой нашего мира. И лишь треть из тех, кто родился магом, может похвастаться чем-то большим, чем несколько слабых заклинаний.

Ал-Кард повторно создал шар магической энергии:

— Я не владею магией в полной мере, но это никак не сказывается на моей жизни. Более того, среди представителей власти куда больше гениальных учёных и социологов, нежели магически одарённых. Магия… Она, в некотором роде, стала топливом нашей цивилизации, но никак не фундаментом. Мы всё ещё ищем альтернативные способы реализовать те или иные проекты, чтобы… Чтобы полностью отказаться от этой противоречивой и, на мой взгляд, достаточно капризной энергии.

Дальнейший рассказ Ал-Карда оставил у нашей группы… смешанные впечатления. Почему-то мы все были уверены, что новые миры будут новыми лишь внешне, а осознание того, что население этих реальностей может отличаться от нас, пришло не сразу. А оно отличалось.

Мораль. Культура. Социальные институты. Положение в обществе. Экономика. Да то же отношение к магии. Всё это было… Другим.

Одно дело представлять другие миры, и совсем иное — столкнуться с их представителями. И, что важнее, столкнуться с их мышлением.

В культуре Ал-Карда ложь считалась большим оскорблением, поэтому он был прямолинеен и честен как с себе подобными, так и с нами. Юлить, недоговаривать, а уж тем более лгать было бессмысленно — их вид чувствовал подобное из-за связи. Правда, на иномирцев это не работало, о чём он сразу уведомил и попросил, в случае возникновения проблем или вопросов, говорить напрямую.

Учитывая различия в культуре, физиологии и мироустройстве, а также вышеупомянутый факт, следующие три дня стали для нас не столько отдыхом, сколько Опытом. Опять же, с большой буквы.