Шрифт:
— Хм, работает, — кивнул я, — спасибо за идею. Хорошая техника, годная.
Герцог же молчал и продолжал пятиться, упрямо пытаясь активировать свой амулет.
Амулет с заточенной внутри Стихией Времени вспыхивал сиреневыми вспышками, но тут же гас, без какого-либо эффекта, повинуясь моей воле.
— Я же сказал, больше не сработает, — напомнил я и показательно свел два пальца вместе, заставив амулет погаснуть окончательно.
— Как ты это сделал… как… ты не мог… ты не можешь… этот амулет…
— Детская игрушка по сравнению с целым миром, пропитанным пытающейся тебя убить дикой Стихией Времени, — улыбнулся я.
— М-миром Стихии Времени? О чем ты говоришь?!
— О месте, в которое меня семьсот лет назад засунули друзья тех, кто дал тебе эту игрушку, — беззаботно пояснил я, медленно приближаясь к Вильгельму.
— Чего?! Семьсот лет назад?! Это… это невозможно! Это… это не можешь быть ты!!! — впервые проявились искорки настоящего ужаса в темных глазах однорукого, истекающего кровью герцога.
— К твоему великому сожалению, могу, — извинительно развел я руками и, опустившись на корточки, стряхнув с дорогого пиджака герцога каменные крошки, поправил ему окровавленный галстук и произнес, — позволь представиться еще раз, Вильгельм. Меня зовут Маркус. Паладин Тьмы Маркус.
— Нет-нет-нет! Это неправда! Это все неправда! Это сон! Дурной сон! Ха-ха! Ведь иначе… он бы мне сказал! Мордин бы дал мне знать!!! — срывающимся голосом лепетал Фон Грэйв.
— Дал бы тебе знать? С чего бы Паладину вообще откровенничать с тем, кто уже давно в его власти? — хмыкнул я и коснулся указательным пальцем лба герцога.
Нащупал там крошечную печать, с очень знакомым мне стихийным ответом Паладина Смерти. И в отличие от костяных артефактов, в этой печати я ощущал волю самого Мордина.
Волю, которую я усилием подавил.
И в тот же миг кожа Вильгельма Фон Грэйва начала темнеть, скукоживаться и трескаться. Смазливое лицо резко постарело и сморщилось. Обнажились скулы, кости и внутренности, поседели и начали выпадать волосы, отслоились ногти…
Как я и думал.
Это тело уже давно жило в долг, и лишь по воле Паладина Смерти душа Вильгельма оставалась на месте и не уходила в загробный мир.
— Не так быстро, приятель, — произнес я и убрал палец, позволяя печати Мордина вновь войти в силу.
— Агх… что… а… что это было… что ты сделал… — закашлявшись, болезненно застонал Фон Грэйв.
— Проверял одну теорию, — вздохнул я, закончив сканировать тело герцога, — не переживай, я ненадолго. Ненадолго вернул тебя обратно к жизни. Потому что мне нужен тот, кто заключил контракт и может говорить с Мордином. И это явно не ты.
— Постой… погоди… не надо… не отправляй меня туда! Я сделаю все что угодно! Я не хочу в загробный мир!
— В загробный мир? — засмеялся я, — нет, туда ты не попадешь, приятель. Для таких как ты, у меня есть особенное место.
С этими словами я поднялся на ноги, отряхнулся и опустив указательный палец вниз, приказал, — поглоти.
Глава 4
Черное облако матери стихий, пара мгновений, и на одну опасную тварь в нашем мире стало меньше.
Пара мгновений, и от могущественного герцога, который своей диктаторской рукой и чужой силой подмял под себя все Западное Королевство, не осталось ничего. Лишь горстка костяных перстней, тускло блестящий сиреневым сиянием амулет и мерзкий смрад давно прогнившего трупа.
Прогнав неприятный запах потоком ветра, я подобрал горстку перстней и амулет. Покрутил последний в руке, провел пальцем по изящной гравировке в виде песочных часов, по граням осколка, на которых виднелось множество мелких трещин.
Герцог в своих отчаянных попытках не помереть так задергал энергию артефакта, что разрядил его в ноль. Поразмыслив пару секунд, я поднес амулет к клочку мантии и усмехнулся, глядя как осколок стал насыщаться от него Стихией Времени, перенимая ее словно батарейка.
Признав спонтанный эксперимент успешным, я обмотал амулет мантией полностью, и спрятал в складках. Пусть заряжается, а что делать с ним разберусь потом.
Лже-Паладинов же я развоплотил окончательно.
Вернее, не совсем так.
Они по своей воле потратили всю свою энергию на убийство Рыцарей Смерти, а мне оставалось лишь зачистить те крохи остаточно следа, что остались после них.
Зачистить в ноль. Так, чтобы не осталось ничего. Костяные перстни же уже были разряжены самим герцогом, который на бой со мной пошел ва-банк и вынул буквально все, что смог из своих костяных артефактов. В итоге это теперь были готовые к употреблению пустышки, а в пространстве вокруг не ощущалось ни единой посторонней крупицы стихийной энергии.