— Короче, мелите языками о Соборе Магласии и Всеобщей Церкви до тех пор, пока у вас языки не отвалятся. А после — продолжите рассказывать жестами.

Мужик с парнем переглянулись, будто о чём-то мысленно переговаривая. На скулах играли желваки, глаза прищуривались. Парень облизнул губы и удручённо кивнул.

— И кувшин вина, тёплого, — прошепелявил мужик. — Мы, вообще-то, замёрзли не меньше твоего.

* * *

Хоть идти нам на северо-запад, но из города мы вышли через северные ворота. У западных ворот несла дежурство ватага наёмников с эмблемой атакующей жертву совы, с раскрытыми когтями на лапах. Проблема в том, что именно эту ватагу подозревают в разорении трёх деревень — вот только доказательств нет, а наёмники предусмотрительно не заходят в город, иначе бы первым делом оказались на дознании. А перед другими городами они чисты.

Идти по главным дорогам не хотелось из-за рыскавших отрядов наёмников, тем более от северной дороги путь на северо-запад отделялся слишком поздно. Да и с неделю назад, говорят, в город по северной дороге должна была прибыть группа переселенцев или ремесленников. Никто не пришёл. Так что от городских ворот мы несколько километров шли на север по главной дороге, но свернули на одну из сельских, ниточками паутины протянутых между селениями в городской черте. Упрятанные между лугов и лесов, припорошённые снегом группы домов напоминали вазу с бело-оранжевыми пряниками.

План был прост: по сельским дорожкам идти на запад, дойти до запасной дороги, идущей на северо-запад, и двинуть по ней. Всё это провернуть, толкая сани с провизией, шатром и девочкой, ставшей неотъемлемой частью груза. И, конечно, в пути пользоваться ночлегом в деревнях и сёлах, укрываться от холодов и не тратить силы на собственный обогрев.

Всего должно состояться две ночёвки в селениях. Сельский люд с подозрением косился на троих разумных за санями, но когда шепелявящий мужик в доме деревенского старосты показывал медальон, то староста тут же бросался хлопотать нам лучший ночлег.

В первый раз нас подселили к семье вполне зажиточного крестьянина, мы даже ночь спали в отдельной комнате, а не в сенях. Второй раз пришёлся на дом вдовы с тремя детьми: они уместились на печи, а мы заняли две кровати. Девочка по привычке прижималась ко мне, а я не знал, как отвадить от себя этот прилипучий банный лист. Я решил временно принять это как данность, а уже решать эту проблему после церковников.

Ночью меня настойчиво и бестактно разбудили резким ударом в плечо. Я хоть и спал в исподнем, но посох держал под рукой и чуть не заехал по тупорылой голове набалдашником с активированным «Костелом». Но всё понял, заметив сведённые брови и плотно сжатые губы шепелявящего мужика.

— В селении не чисто. Иди послушай, — мужик взглядом показал в темноту комнаты, где в стене окно, закрытое с обеих сторон деревянными ставнями.

Мне вставать с кровати не хотелось, но и подходить к окну смысла нет. Дом взяли в клещи две группы ярких звёздочек. Им до дома метров сорок, они чего-то выжидают, но выходить на улицу и уточнять у них как-то бессмысленно. Да и в самом селении теперь звёздочек намного больше, чем когда мы только зашли.

— Скверно, — я подскочил с кровати. — Окна все закрыты?

— Свет с улицы не заметят, даже будь здесь магический светильник, — прошепелявил мужик.

Мне свет лучины бесполезен, в темноте я видел всё в приглушённых вечерних тонах. Видел, как девочка села на кровати и сонно покачивала головой. Видел, как с печи в сторону огонька лучины испуганно смотрела вдова с детьми. Видел, как парень смотрел на меня с ожиданием неприятностей и потаённой мольбой о лучшем исходе.

Я активировал «Обнаружение жизни», к ярким звёздочкам в двух ста метрах добавились фиолетово-оранжевые шлейфы в радиусе полукилометра. Я удручённо покачал головой. Даже в крохотном свете лучины это заметили все. И напряглись.

«Чувство магии» показывало в ближайшем из домов двенадцать ярких звёздочек, но фиолетово-оранжевых шлейфов лишь семь. Три шлейфа стояли рядом с четырьмя, разбитыми на группы по двое: первый шлейф лежал, а второй нависал над ним или стоял сбоку и колыхался вперёд и назад. Я показал вдове в сторону того дома и спросил о семье. Там муж и жена, двое стариков и трое детей, из которых старшая дочь давно на выданье.

— Теперь там семья из двух разумных. Но ночь ещё долгая. Есть подвал в доме?

— Подпол, под столом, — женщина дрожащими руками обхватила детей и запричитала молитву одному из Тонов.

— Драться будем. Нас окружили две группы по семь и восемь тел. Пока что в атаку не идут.

— Хубар предупреждал, что с тобой жди неприятностей, — гневно выпалил парень и начал рыскать в темноте, ища одежду. Мужик зажёг ещё парочку лучин, расставил по стенам в специальные держатели — и сам начал одеваться. Да я сам, растормошив девочку, поспешил одеться.

Очень скоро стол отодвинули, и женщина с детьми и девочкой юркнули к земле, в компанию ящика и десятка кувшинов.