Да и недавний случай с нападением бандитов. Я подозревал, что отчаянные разумные могут селиться в диких землях, надеясь на крепкое копьё. Но дико слышать предположение, что где-то недалеко от стоянки должно быть убежище бандитов, окружённые частоколом несколько грубо сколоченных домов. Неизвестно, сколько там живёт разумных, но на стоянку каравана напали доходяги со ссохшимися от старости руками и выпавшими от болезней зубами. А убитых лошадей и некоторые товары оставили на стоянке.

* * *

Следующие неприятности в пути случились в городе, куда караван приехал после нападения бандитов.

Стражники у городских ворот предупредили, что с недели две назад через город прошла очередная ватага наёмников. И кто его знает, чем она занята сейчас, но к следующему городу караванов вообще нет. А он-то как раз финальный перед кольцом городов и Собора Магласии. Город с одноимённым названием окружают пять так называемых внешних городов. Как я понял из листка с объяснениями, переданного мне год назад в академической церкви, окружные города формально не принадлежат церкви, но именно служители культа проверяют выезжающих из города и следят, куда именно они направляются. И без подтверждённого пропуска в Магласию попасть можно только как подделавший документ преступник, схваченный стражей и брошенный в темницу.

Но отсутствие караванов сулило проблемы в ближайшем будущем, а вторая неприятность моё и без того скверное настроение измазала в дерьме. Я тогда вышел из гильдии свободных торговцев со своими вещами и держа девочку за руку. Остановился около стены здания, чтобы прикинуть выбор гостиницы, и канал мыслеречи раскрылся. Меня отдалило от своего тела, сознание заволокло серой дымкой.

«Ты — здесь», — проговорил дрожащий от ярости голос.

«Одно кривое слово, и я здесь за твоей головой. Скройся».

«На твоих руках — кровь ксатов. Ты знаешь, о чём я. Ты помнишь, о чём я. Твой проступок принёс нам сложности. Искупи это».

«А, может, тебе нахер пойти, а?»

«Ты никчёмн…», — крылатая сука проглотила окончание, ненадолго замолкнув. — «Это приказ старейшин, названный Лик’Тулкис».

«То есть, это ответ — да».

«Ты… Ты невежествен, как и рассказывали старейшины. У ксатов, зайдя в дом, посох оставляют на стойке, и берут угощение. Больше тебе знать не нужно».

«К чему это?»

«В миссии болеют. Ты должен им помочь».

«Это нужно старейшинам? Тогда ксаты могут умереть. Так и передай на остров, что вы от меня ничего не получите. Никогда».

«Лекари отказывают ксатам в помощи. У них всё есть. Им нужна помощь зельевара. Ты знаком с этим».

«Знаком», — ответил я и на мгновение задумался. — «Я помогу ксатам, но вам всем — никогда. А ещё раз кто-то из вас посмеет говорить со мной, и я начну вас убивать. И начну с тебя».

«Давай, сделай это. Окрась себя кровью, как и полагает быть тебе».

«Скажи, животное, где ты? Я сейчас же приду и отрежу тебе голову».

В канале мыслеречи повисла тишина, а уже через секунды канал разорвался. Меня вернуло в тело, оно дрожало от кипевшего во мне гнева. Стоявшая рядом девочка смотрела на меня испуганно и дёргала за руку, стараясь растормошить. А прохожие обходили нас стороной, опасаясь за свою жизнь.

— Трусливая сука. Порождение гнойной дыры, — я гневно сплюнул.

— Хозяин? Хозяин? — в голосе малышки страх перемешался с мольбой.

— Не «хозяйкай», — устало бросил я, но, всё же, посмотрел на девочку. Она дрожала, крепко схватившись за мою руку. — Хорошо всё.

— Хозяину плохо?!

— Нормально всё, — я аккуратно потрепал девочку по голове. Не знаю, почему, но это мне помогло немного успокоиться. — Просто кое-что вспомнил, нехорошее. А сейчас мы пойдём найдём гостиницу, и я кое-куда схожу.

— А я? — спросила та, вновь ухватилась за мою руку.

— И ты тоже, мелкое наказание моей скверной жизни, — произнёс я с усталым вздохом, на что довольная собой малышка согласно закивала.

Караван приехал в город не сильно поздно. Хватило времени отыскать дорогую гостиницу, чтобы вообще не думать о бытовых мелочах, попросить подготовить баню, скинуть в комнате вещи, спросить у хозяина гостиницы про миссию ксатов — и отправиться туда. Девочка всё время шла рядом и порывалась схватить меня за руку, но народ в городе расходился по домам и толп на улицах не было.