— Я бы с радостью исполнил ваше желание, Ваша Светлость, — осторожно ответил я. — Но боюсь, ваша охрана начнёт беспокоиться, увидев, как я направляю против вас оружие.

Князь рассмеялся — искренне, от души:

— А что, вы намерены причинить мне вред?

Вопрос прозвучал с обезоруживающей прямотой, но его глаза впились в меня, словно два стилета. Я невольно улыбнулся в ответ:

— Нет, Ваша Светлость. Но таково уж нелёгкое бремя охраны — беспокоиться о жизни подопечного независимо от того, насколько реальна угроза. Профессиональная паранойя, если можно так выразиться.

— Всё так… — покивал князь. — Что ж, отложим спарринг до лучших времён. Быть может, когда я получу обещанный меч?.. А пока давайте займёмся практическими вопросами. Вам нужно снять мерки?

— Да, для идеальной балансировки клинка под вашу руку.

Следующие четверть часа я провёл, снимая необходимые измерения — длину руки, размер ладони, предпочтительную точку баланса. Князь терпеливо выполнял мои указания, поворачиваясь и принимая нужные позиции.

— Скажите, — начал я, записывая очередной параметр, — почему было принято решение закрыть город для беженцев? У ворот скопились сотни людей.

Оболенский помрачнел:

— Вы думаете, это решение далось мне легко? Каждый из этих людей — чей-то отец, сын, брат. Но посчитайте сами. В городе живёт восемьдесят тысяч человек. Наши запасы провианта рассчитаны именно на это число с небольшим запасом. Если впустить всех желающих — а их тысячи и тысячи — еды не хватит уже через две недели.

— И начнутся беспорядки, — понимающе кивнул я.

— Именно. Голодные люди непредсказуемы. Начнутся грабежи, мародёрство, паника. А хаос во время Гона — это гарантированная смерть. Стоит ослабить оборону, отвлечься на внутренние проблемы — и Бездушные прорвутся в город. Тогда погибнут все — и горожане, и беженцы.

Логика князя была железной, хоть и жестокой. Я закончил с мерками и убрал записи.

— Кстати, — князь внимательно посмотрел на меня, — вы сами собираетесь воспользоваться гостеприимством Сергиева Посада? Переждать Гон за надёжными стенами? Для вас, разумеется, сделают исключение.

Я покачал головой:

— Благодарю за предложение, Ваша Светлость. Но на меня полагаются люди, которые доверили мне свои жизни. Я не имею права бросить их в трудный час. Встречу Гон вместе с ними в Угрюме.

Князь долго смотрел на меня, потом медленно кивнул:

— Что ж, это ваш выбор. Благородный, хоть и рискованный. Когда мне ждать готовый клинок?

— Постараюсь предоставить сразу после завершения Гона. Работа тонкая, спешка тут враг качества.

— Понимаю. Буду ждать с нетерпением.

— К слову, хотел выразить благодарность за вашу поддержку с облигациями. Тридцать тысяч рублей — это была критически важная сумма в критически важный момент.

Князь чуть заметно улыбнулся:

— Я предпочитаю инвестировать в тех, кто доказывает делом свою состоятельность. Вы показали себя человеком слова и дела. К тому же, — он слегка понизил голос, — информация о господине Червоненко оказалась весьма своевременной. Крыса выкурена из норы.

— Рад, что информация оказалась полезной.

— Взаимность, боярин Платонов, — князь поднялся, давая понять, что аудиенция окончена. — В наше время это редкая и ценная монета. И ещё… Берегите себя. Было бы жалко потерять такого мастера.

Я поклонился и вышел из кабинета. Трофимов проводил меня до выхода, где ждал Евсей с машиной. День стоял в самом разгаре, и дел оставалось ещё очень много. Нужно было встретиться с Гаврилой, узнать результаты его разведки у ворот. Хорошо бы заехать к Бутурлиным, Горчаковым и Добромыслову. Лично поблагодарить их за веру в моё поселение и покупку облигаций.

Шагая к машине я думал о том, что скоро толпы беженцев хлынут в Угрюм, и мы примем их всех — конечно, после тщательного отбора. А князья пусть сидят за высокими стенами, охраняя свои запасы. После Гона мы посмотрим, кто оказался дальновиднее.

Визит к Добромыслову прошёл в тёплой атмосфере. Старый купец был рад встрече и долго расспрашивал о делах в Угрюме. Я поблагодарил его за поддержку и пообещал, что его вложения окупятся сторицей.

Только я вышел из особняка купца, как магофон в кармане завибрировал. На экране высветилось имя Савельева.

— Прохор Игнатьевич! — голос управляющего звучал напряжённо. — У нас серьёзные проблемы!

— Что случилось?

— Мы с Аней и вашими людьми отправились к беженцам, как вы велели. Нашли укромное место, начали вести переговоры… И тут появились какие-то люди. Человек десять, вооружённые.