Но в ту же секунду у края площади появился всадник. Лицо его было скрыто под капюшоном, и он держал в руках свиток с печатью инквизиции.

Крестьяне замолкли. Медовуха перестала литься.

Всадник крикнул:

— Я ищу барона Алекса. У нас есть к нему вопросы.

Алекс вышел вперёд, в толпе послышался тревожный шёпот. Он чувствовал, как за его спиной напряглась Лия, а Молчун едва заметно переместился ближе к периметру — если придётся биться, он первым окажется в бою.

— Я — барон Алекс, — сказал он. — Кто ты такой и что тебе нужно?

Всадник медленно снял капюшон. Лицо его было худым, а глаза — чёрными, как уголь, будто в них плескалась ночь.

— Моё имя Инарт. Я из Ордена Инквизиции. И я пришёл не как враг… пока.

Толпа крестьяне попятилась, зашептались: инквизитор. Это слово произносилось, синоним смертельного страха.

Инарт соскочил с лошади, бросил взгляд на мешок с головой вурдалака.

— Мы следим за тем, кто взаимодействует с запретными силами. А ты, Алекс, носишь метку, которую нельзя было бы получить законным путём.

— Это было не по его выбору, — резко сказала Лия.

Инарт перевёл взгляд на неё и тихо сказал:

— Возможно. Но сила не щадит глупцов. Метка уже изменила его, и будет продолжать. Я вижу, что ты тоже это уже заметила! Моя задача — наблюдать. И, если потребуется… остановить.

Алекс подошёл ближе. В его глазах вспыхнуло знакомое пламя.

— Ты угрожаешь мне, на моей же земле, парень?

— Я предупреждаю, — спокойно ответил Инарт. — Ты думаешь, ты хозяин своей судьбы? Но метка будет питаться тобой. День за днём. Она превратит тебя в того, кого мне придётся убить.

Наступила тишина. Ветер качал факелы, и пламя отбрасывало тени по лицу инквизитора.

— Ты можешь доказать, что контролируешь метку? — спросил Инарт. — Есть один способ.

Алекс хмуро посмотрел на него:

— Говори какой.

— В трёх днях пути отсюда, у подножия чёрных скал, лежит храм, покрытый проклятием. Тот, кто вошёл туда, либо погибал, либо возвращался… другим. Получив один из артефактов силы, Корону знаний. Если ты справишься с испытанием и вернёшься живым — я отступлю. Если нет — по крайней мере, погибнешь с честью. Согласись, лучше умереть человеком, чем жить монстром?

— И что это за храм? — спросила Лия. — Почему именно он?

— Потому что он связан с теми, кто носил метку до тебя. Ты узнаешь больше, если решишься.

Инарт развернулся и шагнул к своему коню. Уже на седле он бросил:

— У тебя три дня. Или ты сам уйдёшь на юг, или мы придём за тобой. Не жди пощады.

Он уехал, оставив за собой клубы пыли и дрожащую тишину. Крестьяне не осмеливались даже дышать.

Лия подошла к Алексу. Он стоял с каменным лицом, но руки сжались в кулаки, а глаза горели.

— Ты не обязан идти, — сказала она. — Это может быть ловушка! Мы только начали строить здесь дом, только начали жить и набираться сил для восстания…

Алекс посмотрел на неё. В его голосе не было ярости — только сталь:

— Если я не пойду, этот дом не простоит и месяца. Они придут. Убьют нас. Заберут всё. А если я вернусь или умру там — никто не посмеет вам угрожать.

Лия кивнула. Молчун положил руку на рукоять меча — знак, что идёт с ним.

Алекс взглянул на надвигающуюся ночь, разорванную звёздами.

— Завтра на рассвете — в путь.

На следующее утро наши герои снова стояли у ворот крепости в ожидании нового путешествия.

— Пока нас не будет, — говорил Алекс, стоя перед собравшимися жителями крепости, — Нужно заменить ворота. Эти щепки — позор для барона. Башни укрепить. Запасы воды и еды — удвоить. Если нас не будет через десять дней — готовьтесь к обороне.

Крестьяне во главе с Трувором положительно кивнули, сдержанно, но уверенно. С тех пор как Алекс уничтожил вурдалака и спас деревню, люди начали смотреть на него не как на пришельца, а как на настоящего защитника.

Он оглянулся на Лию и Молчуна. Те были уже снаряжены: Лия с коротким луком за плечами и поясом с ядами и снадобьями; Молчун — с мечом, которому не хватало только таблички «Я здесь, чтобы вас убивать».

— Кто-нибудь хочет отступить? — спросил Алекс, повернувшись к пятерым воинам, что стояли у стен в новой форме крепостной дружины — ещё не идеально пошитой, но уже с эмблемой баронского дома. Феникс переродившийся из пламени.

Один из солдат — пожилой, с морщинами в форме шрама под глазом — сплюнул в сторону и сказал: