Ольга стояла у кровати, на её теле — лишь тонкие серебристые нити. Она смотрела на Алекса, и в её взгляде не было ни капли стыда — только вызов и готовность.

Он подошёл медленно. Их пальцы встретились, и в тот момент магия дрогнула. Метка на груди Алекса вспыхнула, будто отозвалась на её прикосновение. Из глубины его тела поднялось что-то жаркое, тягучее, дикое. Магия начала кружиться вокруг них — словно сама ночь затаила дыхание.

Когда их тела слились, пламя в камине взвилось к потолку, не касаясь дерева. Оно будто наблюдало, как рождается нечто большее, чем страсть. С каждым движением, с каждым вздохом воздух становился плотнее. Вены Алекса светились красноватым жаром, как будто сам огонь течёт в его крови.

Ольга выгнулась, впуская в себя эту силу, эту плоть, эту древнюю искру. Магические линии на её коже засияли — серебро стало золотом, как будто солнце пробудилось в ней. И в этот момент, в пике слияния, когда их тела дрожали в едином ритме, она вскрикнула — но не от боли, не от страсти.

А от осознания. Она чувствовала, как внутри неё вспыхнуло пламя. Не боль, не жар, а… жизнь. Она знала. Без гадалок, без зелий, без лунных циклов.

— Он уже здесь… — прошептала она. — Наследник.

Алекс обнял её крепче, чувствуя, как дыхание становится медленным, спокойным, будто буря ушла, оставив за собой сияющее утро.

И в этой тишине, среди магических теней, света метки и еле слышного трепета новой жизни, они просто лежали рядом. И оба знали: мир больше никогда не будет прежним.

Утро было непривычно тихим. Ни криков, ни шума, ни военных построений. Только свежесть росы на траве и багровое солнце, медленно поднимающееся над лесами. В крепости Ольги царило полное спокойствие — редкость для этих земель.

Алекс стоял у ворот, готовый к дороге. На нём уже был, меч у пояса, на спине — плащ, в груди пульсировала метка, напоминая, кто он такой.

Ольга вышла из внутреннего двора в сопровождении двух стражей, но остановилась в паре шагов от него. Сегодня на ней не было короны, ни боевого облачения — только лёгкое тёмное платье и заплетённые волосы. В её взгляде не было ни кокетства, ни игры. Только зрелая, спокойная благодарность. И что-то ещё… недосказанное.

Она молча подала ему щит — круглый, украшенный резьбой, в центре которой горела алым камнем эмблема феникса.

— Он принадлежал моему отцу, — сказала она. — И всегда доставался тому, кто защищает, а не нападает. Думаю, теперь он твой.

Алекс взял щит, тяжёлый и уверенный, и кивнул сдержанно.

Ольга улыбнулась. Легко. По-женски. Без пафоса.

— Ну и… — Она помедлила, будто перебирая сотню мыслей, но выбрала простейшую. — Спасибо. Просто человеческое. Женское… Спасибо.

Он усмехнулся краем губ.

— Просто мужское… не за что.

Мгновение — и она сделала шаг ближе. Их лбы почти соприкоснулись.

— Я не попрощаюсь. Мы ещё встретимся. Теперь у нас союз написанный не просто на бумаге. Наш сын всё равно будет тянуть к огню. А ты и есть огонь.

Алекс взглянул ей в глаза и, не сказав ни слова, повернулся, ударил копытом его конь, и отряд медленно двинулся в путь.

Ольга осталась у ворот, не махая, не крича. Лишь положив ладонь на живот, где пульсировало нечто новое, сказала себе:

— Пусть мир готовится.

Когда он вернулся домой, крепость встретила Алекса прохладным ветром и криками караульных на башнях. Солнце клонилось к закату, стены отбрасывали длинные тени, словно сама твердыня устала ждать своего хозяина.

У ворот его уже поджидала Лия, с улыбкой на лице и скрещёнными на груди руками. Под её взглядом Алекс чувствовал себя мальчишкой, вернувшимся после ночной вылазки. Он спрыгнул с коня и, не дожидаясь вопросов, сказал сдержанно:

— У нас есть союз. С Ольгой. Крепкий.

Лия прищурилась, но не стала допытываться. Она, как никто, умела чувствовать, когда нужно промолчать. Только кивнула.

— Щит у тебя?

Алекс показал новый трофей — массивный щит с эмблемой феникса.

— Подарок. В знак доверия.

— Подозрительно щедро с её стороны — заметила Лия.

— Да, — усмехнулся Алекс. — Но это был равный обмен.

Они вместе прошли по внутреннему двору, пока вечер постепенно сгущался. Жители крепости уже привыкли к ним — к этой паре, что за несколько недель сделала больше, чем десятки баронов за долгие годы до этого.

В тронном зале, куда он вошёл после краткого доклада стражи, его уже ждали бумаги. Среди них — одно письмо, с тёмной печатью, знаком, который он знал.

Письмо от Озара.