У ворот его уже ждали. Стража поклонилась, узнав гостя.

— Вас ждут, Барон Алекс, — сказал один из них. — Госпожа Ольга приказала не заставлять вас ждать ни минуты.

Он ехал верхом по внутреннему двору и чувствовал на себе взгляды. Женские, мужские — равнодушных не было. Алекс сам не знал, что именно от него веяло теперь: силой или смертью, величием или безумием. Но он привык, что люди смотрят. Он стал для них кем-то большим, чем просто беглым преступником.

Когда двери замка раскрылись, Ольга стояла на лестнице — в простом, но безупречном наряде, волосы убраны в боевую косу, а на лице — та самая ухмылка. Теплая и дерзкая одновременно.

— А вот и ты, — сказала она и сошла вниз. — Цел, невредим, и с новой игрушкой на поясе. Это меч пламени? Кто-то решил отдать тебе артефакт из жалости?

— Жалость — не то, что я тут часто получаю, — усмехнулся Алекс. — А ты даже… интереснее, чем я представлял себе.

Она окинула его взглядом. В нём не было ни игривости, ни кокетства. Это был взгляд охотницы, которая встречает не добычу — равного.

— Пойдём. Я устроила пир в твою честь. Но не думай, не потому что ты великий, а потому что мне просто стало скучно. Ну и… может, мне просто интересно, кто ты такой, метконосец.

Пир начался ещё до захода солнца. В большом зале горели факелы, пахло жареным мясом, вином, дымом и корицей. За столами сидели её приближённые — ведьмы, маги, дворяне, старые боевые товарищи, пару странных наёмников с татуировками и один бродячий поэт, который пел песни про Алекса, будто знал его всю свою жизнь.

Алекс сидел рядом с Ольгой. Бокал тёплой медовухи в руке, плащ скинут, меч прислонён к стене. Он смеялся — впервые за долгое время. Не потому, что всё хорошо, а потому что здесь он мог позволить себе быть просто человеком. Хотя бы на вечер.

Ольга наклонилась ближе, её губы почти касались его уха:

— Я слышала, ты собрался идти войной на Инквизицию. Амбициозно. Даже для тебя.

— Хочешь отговорить?

— Ни за что. Я хочу быть рядом, когда ты либо победишь, либо сгоришь.

Они посмотрели друг на друга. Взгляд в глазах Ольги — как удар молнии. Внутри у Алекса что-то шевельнулось. Искра. Та самая, опасная, непредсказуемая. Но именно такие зажигают мир.

— Тогда выпьем за пламя воины! — сказал он.

— За пламя! — ответила она и хлопнула бокалом в его.

Пир длился до глубокой ночи. Гости постепенно разбрелись, кто в покои, кто на улицу, а кто — прямо под столы. В зале остались лишь Алекс, Ольга и несколько стражей у дверей. Вино уже не пьянило, только согревало. Огни в камине плясали, отбрасывая на лицо Ольги отблески, будто само пламя жило в её глазах.

Она встала, подошла к нему и, не говоря ни слова, налила ещё. Потом села ближе. Гораздо ближе.

— Алекс, — произнесла она, глядя прямо в глаза. — Я помогу тебе. И силой, и ведьмами, и армией, и золотом, если нужно. Я вижу в тебе того, кто может изменить этот мир… Или сжечь его дотла. Мне подходит и то, и другое.

Он молчал, чувствуя, как в груди начинает гудеть напряжение. Она говорила спокойно, но в каждом слове сквозила какая-то первобытная решимость.

— Но мне тоже нужно кое-что.

— Власть? Земли?

— Наследник, — просто сказала она.

Алекс вскинул бровь. Он ждал чего угодно, только не этого.

— Я?.. Прости, что?

Ольга встала, медленно, шаг за шагом подошла к окну. За ним была ночь, звёзды, и одинокие факелы на башнях.

— Я сильна. Умна. Владею магией, сталью и словом. Но я не могу родить. Ни один мужчина, с кем я была, не смог зажечь во мне жизнь. — Она обернулась. — Я сплю с каждым не из-за того, что мне так этого хочется! Я сплю в надежде, что это сработает. Каждый день — новый. Никто. Ни один.

— И ты думаешь, у меня получится?

— У тебя метка. Ты носишь четыре артефакта. В тебе сила древних. Ты не просто мужчина. — Она сделала шаг ближе. — Я хочу сына. Сильного. Умного. Дикого. Такого, как ты. Я не прошу любви. Я прошу просто наследника.

Алекс молчал. Он смотрел на неё, на эту княгиню, воительницу, королеву. И думал. Слишком много всего.

Он не знал, что сказать. В нём всё боролось — разум, желание, долг, страх, даже стыд. Но в конце концов, он просто поставил бокал и поднялся.

— Если мы это сделаем… — начал он.

— Я не прошу быть отцом. Только источником силы, — перебила она. — А союз — он в любом случае будет крепче, когда есть общая кровь, между нами.

Он подошёл ближе. Смотрел в её глаза. Искра. Всё та же. Всё ярче.

— Хорошо, — сказал он. — Но только если ты сама этого хочешь. Не как княгиня. Как женщина.

Она не ответила. Только шагнула вперёд. И в ту ночь, за толстыми стенами её замка, пламя в камине не угасало до самого утра.

Тяжёлый воздух комнаты был пропитан запахом ладана, вина и чего-то древнего, чего-то, что не принадлежало этому веку. За окнами бушевал ветер, трепетал пламя факелов, а внутри царила тишина. Величественная, почти священная