Где-то глубоко внутри болезненно и одновременно восхищенно простонала Милена.

Делать это в обнимку с хлебом было очень неудобно, но я бы скорее доверила его мышам, чем дала подержать вредной свекрови Милены! С неё станется тут же выкинуть его в близлежащую лужу.

– Как ты со мной разговариваешь?! – взъярилась Матильда, – Как вообще посмела открыть свой рот и сказать такое мне, матери самого герцога!

– Мамочка, по-моему, она не в себе! – капризным высоким голосом молчавшая доселе заявила девица, – Её надо было сразу в дом смирения отправить!

Я вытащила ключ, сунула в карман и повернулась к обеим женщинам. Они взирали на меня свысока, брезгливо поджав губы.

– Вот что, – сухо сказала я, – не знаю, что вы тут забыли, но идите, куда шли. Я вас к себе не звала и в данный момент очень тороплюсь!

– Да как ты смеешь! – взвизгнула уже девица, и её лицо даже порозовело от негодования, – Мой брат Орландо вытащил тебя из дыры, где ты жила! Мы тебя приняли в нашу семью, милостиво позволили жить в нашем доме, тебя, нищую оборв…

– Ох, бедные, как же вы мучались! – не выдержала я. Сердце заколотилось быстрее от негодования; я отчётливо почувствовала, как Милена съеживается и всхлипывает.

“Это что, сестра того герцога-маньяка?” – мысленно спросила я её.

“Офелия,” – едва разборчиво ответила Милена, – “она… меня сразу невзлюбила… Сильвия – её лучшая подруга…”

Ага, вот оно, значит, как! Решила под шумок сосватать братику ещё и подружку!

– У вас теперь есть Сильвия! – сверкнула я глазами на Офелию, которая ошарашенно разглядывала меня, как диковинного зверя, – К ней и приставайте, а меня оставьте в покое раз и навсегда. Желаю счастья вашей дружной и крепкой семейке!

– Мамочка, я не понимаю! – прохныкала Офелия, с опаской поглядывая на меня, – Может, мы что-то напутали, когда…

– Офелия, замолчи! – ледяным голосом приказала Матильда, и девица испуганно умолкла. Бывшая свекровь Милены неожиданно резко перегородила мне дорогу и уставилась на меня горящими от ненависти глазами.

– Моя дочь абсолютно права! – отчеканила она, – Ты безродная оборванка, которая вдруг сошла с ума и совершенно забыла, где её место! А мы-то просто волновались и хотели проведать тебя, особенно после того, как ты чуть было не отправилась в Небесный чертог! Но учти, – она воздела руку и ткнула в мою сторону пальцем, – мы надолго задержимся в этом городишке!

– Зачем это? – с невинным видом хмыкнула я, – Хотите ещё помучиться в моём обществе?

Глаза старухи расширились.

– Ты ещё о нас услышишь! – процедила она, – Зря ты только рот свой открыла, ох, зря!

И вдруг сделала молниеносный выпад в мою сторону, явно намереваясь выбить из рук хлеб. Я была начеку и вовремя отпрыгнула, случайно наступив на ногу Офелии.

– Ай! Мамочка! Эта тварь сломала мне ногу! – завизжала девица.

– А нечего было ко мне заявляться без спроса! – отбрила я. Матильда окатила меня взглядом, полным лютой злобы и, рявкнув на дочь: “Немедленно к лекарю!”, утащила её прочь.

Я посмотрела им вслед, утерев ладонью лоб.

Ну дела! И что им понадобилось в Шварцвальде? А самое главное, насколько же невовремя они решили заявиться!

Но неприятные сюрпризы на этом даже не думали заканчиваться.

Главная подстава ждала меня впереди!

***

Когда я, запыхавшись, примчалась к лавке, солнце уже поднялось достаточно высоко и даже начало припекать.

Но я тут же забыла про это, как только увидела саму лавку!

Эрнест и его разбойники потрудились на славу.

Вся копоть со стен и двери была тщательно оттёрта, окна поблёскивали свежеотмытыми стёклами, а на подоконник одного кто-то даже поставил кокетливый букетик из полевых цветов в небольшой глиняной вазочке.

Дорожку к лавке расчистили и подмели, а вывеску отчистили и вернули на место. Избавившись от слоя грязи, рогалик теперь сиял аппетитным светло-оранжевым цветом и выглядел очень привлекательно!

Глядя на всё это, я ощутила прилив небывалой благодарности к Грейхаунду.

– Всем разбойникам – по отличной булке за счёт лавки! – расчувствовавшись, пообещала я самой себе и поднялась по ступенькам.

На двери белело уже знакомое мне объявление о состязании. Я аккуратно сняла его и убрала в карман и открыла дверь.

Внутри всё тоже сияло… ну, если не стопроцентной чистотой, то очень близко к этому. Откуда-то даже возникло три небольших столика и несколько стульев, а на прилавке стоял ещё один букетик, на сей раз, из одних только васильков.

– Ну, ребята! – моя радость не знала предела. Я положила хлеб на прилавок и, не выдержав, даже подскочила несколько раз, захлопав в ладоши, – С меня не одна булка, а целых две! Нет, три!