Однако, услышав, что я собираюсь там печь и продавать булочки и пирожки, он мерзко рассмеялся и презрительно сообщил, что место бабы – на кухне под плинтусом и именно туда я и должна вернуться. Ну, а он давно хотел сдать это место под магазин рыболовных снастей.

Помещение мне тогда выбить удалось. Правда, каких усилий мне это стоило… лучше даже не вспоминать.

Тряхнув головой, чтобы избавиться от неприятных воспоминаний, я вернулась к перебиранию монеток. Знать бы еще их ценность… те, которые серебряные, явно дороже.

“Серебряные – это хальмонды, медные – блатты, – прозвучал в ушах тихий голос Милены, к которому я уже начала привыкать, – хальмонд – это десять блаттов. Есть ещё золотые клауды, это десять хальмондов. Самые дорогие монеты у нас – астралиты, каждый стоит сто пятьдесят клаудов. Они светятся в темноте, потому что сделаны из звездного металла, но достать настоящий астралит очень сложно…”

Голос девушки звучал всё тише и тише, пока не умолк совсем.

– Спасибо, милая, – искренне поблагодарила я, – что бы я без тебя делала…

И тяжело вздохнула. Милену было очень жаль. Эх, если бы я прибыла сюда хотя бы на полчаса пораньше… уверена, я бы спасла её.

Экипаж тряхнуло на какой-то особо бугристой кочке. Я встряхнулась и вернулась к практическим размышлениям.

Похоже, этих денег мне надолго не хватит, так что надо быстро придумать, чем бы таким заняться, чтобы их заработать. Что я лучше всего умею?

Ответ лежал на поверхности. Печь хлеб, конечно же! Более,чем двадцатилетний опыт работы пекарем в окошко не выкинешь.

Но это при условии, что в доме отца Милены найдется сносная духовка или печь. С ингредиентами я на месте разберусь, как привлечь покупателей, уже знаю.

А если печь не найдется или окажется непригодной для выпечки?

Я подперла подбородок ладонью.

– Варенье можно варить, – задумчиво сказала я самой себе, – ягод у местных купить. Или яблок с грушами.

Вот, правильно. А если не найдется ничего, сварю из крапивы. Меня когда-то бабушка этому рецепту научила, так что иногда балуюсь, когда приезжаю на дачу.

Эти мысли меня успокоили и настроили на рабочий лад. Люблю, когда на руках есть более-менее чёткий план действий. А всё остальное по ходу дела образуется…

Чётче всего я знала одну-единственную вещь. Никакую Колоду я искать не собираюсь. Мне нужно бросить все усилия на то, чтобы не пропасть с голодухи и отыскать путь обратно, в свой мир. Ну, или хотя бы подальше от этого маньяка-герцога со странными глазами.

Пусть хоть полопаются там от злости, а мне надо возвращаться домой, к моей любимой пекарне и заказам. Меня же там наверняка уже ищут, а отсюда я даже весточку послать не могу!

Подумав об этом, почувствовала, как внезапно защемило сердце от тоски. Дома у меня остались только подруги. Замуж я так и не вышла, а родителей лишилась рано… Так что всё, что было в моей жизни – это любимая работа и не менее любимые подруги.

Я едва не опрокинулась в уныние, как вдруг откуда-то сзади донёсся залихватский свист и конский топот. Не успела я опомниться, как экипаж дёрнулся и резко ускорился, да так, что меня потащило по сиденью и вдавило в стенку.

– Эй! – вскрикнула я и заколотила в переднюю стенку, – Что происходит? Деревня закрывается, и мы опаздываем, что ли?

Бросила взгляд в окно: мы мчались сквозь лес. И когда только успели туда въехать? Видимо, я так погрузилась в свои мысли, что не заметила!

– Беда! – прокричал мне в ответ кучер. Его голос звучал глуховато из-за стенки, – Держитесь, госпожа! За нами погоня! Разбойники!

Разбойники?! Тут и они водятся?

Хотя, судя по общей обстановке, местный уклад жизни больше всего ближе веку эдак к девятнадцатому… или к концу восемнадцатого в нашем мире. Так что удивляться разбойникам в лесах не стоит.

Только что-то совсем не хочется становиться их добычей!

Я крепко вцепилась в края сиденья и, чувствуя, как у меня перехватывает дыхание от нахлынувшей паники, крикнула:

– Далеко до Швабр… Швар… до деревни?

– Ещё полчаса где-то, – в голосе кучера тоже слышалась тревога и напряжение, – надеюсь, оторвёмся. Только их много!

Усилившийся топот копыт, который будто бы размножился, словно издеваясь, подтвердил его слова. Я услышала радостное улюлюканье и заметалась по экипажу.