Поправляя одеяло, он задел подушку и замер. Из-под неё выглядывал подарок Наринги. Быстро прижав кулачок с дощечкой к груди, Келиб оглянулся на дверь. «Волчья кровь» – услышал он мрачный голос отца, но ничего не понял.

Свою находку он надёжно схоронил от посторонних глаз, откуда-то зная, что нельзя доверять другим эту тайну. И долгие годы никому не показывал.

…

Минуло ещё шесть лет, в течение которых пугающие припадки ни разу не повторились. Внутренняя сила подросшего Келиба нашла выход из западни увечного тела в виде способности видеть окружающий мир насквозь: в перекличках птиц и шуме ветров, грохоте бури и волчьих тоскливых песнях. Напитываясь живительной силой природы, он поглощал скрытые тайны Атсхалии. Тянулся к ним всем своим существом. Хоть и понимал, что запретный мир от него слишком далёк, и ему туда никогда не попасть.

Заволоклось небо набухшими тучами, загрохотало. Пролилось на Атсхалы полыхающей грозовой напастью. Грейстоун погружался в тёмную осеннюю ночь.

В жарко натопленном доме за столом сидел Келиб и, прислушиваясь к шуму дождя за запертыми ставнями, с беспокойством следил, как вокруг сияющего свечного огонька нервно трепещет крылышками крохотный мотылёк.

– Куда же ты? Сгоришь, глупая мошка! – Мальчишка снова попытался отогнать насекомое. – И зачем только проснулся?.. – вздохнул он. – Дурная примета.

На крыльце раздались шаги. Широко распахнулась дверь, впуская насыщенный дождевой влагой сквозняк, и на пороге возник Ланс. Не раздеваясь, он прошёл к очагу и сбросил на пол вязанку сырых дров.

– Отец ещё не вернулся?

– До ночи придёт, – уверенно заявил Келиб, наблюдая за сильными движениями старшего брата.

Тот хмыкнул, стащил с головы капюшон и взъерошил мокрые волосы.

– Ты идёшь на первую охоту? – спросил Келиб.

– Как снега улягутся, Магнус и отец Хэнка обещали взять нас с собой, – важно заявил Ланс.

Стряхнув с одного плеча намокшую меховую накидку, он сдвинул с кадки крышку и, зачерпнул кружкой воду. Утолив жажду, утёр рот. Приладив накидку на распялки у печи, он стащил сапоги и присел у отцова ружья. Подперев щёку ладонью, Келиб продолжал наблюдать за Лансом. А тот с трепетом провёл рукой по тёмному деревянному прикладу с металлическим узором и досадливо цыкнул:

– Не вовремя дожди вернулись.

– Ты собираешься зайти в запретный лес? – неожиданно спросил Келиб.

Не вставая с корточек, Ланс резко обернулся и вперил в младшего брата острый взгляд. Запретная для людей древняя территория северного склона грезилась в мечтах каждому мальчишке в Грейстоуне.

– Никак не могу привыкнуть к твоему звериному чутью, – усмехнулся он. – Будто насквозь видишь.

Келиб пожал плечами.

– Отцу не говори, – предупредил Ланс.

– Я, наоборот, хотел попросить тебя, – несмело сказал тот.

– Не понял, о чём? – нахмурился парень.

– Сходить туда.

– Сходить? В запретный лес? – Ланс недоверчиво покосился на Келиба: не ослышался ли? Тот молча кивнул. Взгляд серьёзен. Не шутит. – Ты опять что-то видел? – Парень поднялся, подошёл к столу и сел напротив младшего брата.

Келиб неуверенно дёрнул плечом и опустил голову.

– Не знаю, – замялся он и наморщил лоб. – Я бы сходил. Что-то зовёт оттуда, манит…

– Тебя зовёт? Что?

Ланс сузил глаза:

«Уж не ведьма ли старая опять ему голову морочит?! И чего это отец с матерью к ней с таким почтением? В Грейстоуне хоть и молчат, да на дом-то косятся. Сам не раз замечал неодобрительные взгляды соседей. И про Келиба уже не первый год всякие слухи ползут: что-то не то с сыном Мордоков».

Келиб вздохнул, будто услышал мысли брата, и уставился на робкий огонёк свечи. Уж говорил-говорил, что зла нет в Наринге, да тому всё одно. Как невзлюбил с детства, когда его с другими мальчишками с болота погнала, так и фырчит с тех пор в её сторону.

– Лес зовёт, – тихо ответил Келиб. – Только отцу не говори. И Айне тоже.

Глава 8

Под снегоступом с треском переломилась хрупкая хворостина. Замерев на шаге, Ланс внимательно прислушался. Голоса охотников давно стихли, но осторожность излишней не бывает. Отец голову оторвёт, если узнает, что они с Хэнком так далеко ушли от лагеря. Первая охота, и сразу такое своеволие.

Тишина. Только дробь дятла бодро протарахтела вдали.

Раздвигая колючие ветви, приятели продирались сквозь заросли молодого ельника. Впереди – Ланс. Позади, не отставая, бесшумной тенью двигался товарищ.

На священной земле волков правил суровый закон гор. Кем и когда была проведена граница между миром людей и дикой природы забылось в глубоком прошлом. Да только нарушать заповедную границу бывалые охотники не решались. Ходили слухи, что обитает здесь своенравный горный дух. Видеть его никто не видел, а вот слышать приходилось не раз – в грохоте камнепада, грозовых гневных раскатах и злобном рычании хищников, вышедших в ночь на охоту.