В его голове вновь вспыхнули образы из сна, и он не мог избавиться от мысли, что целуется с трупом.

– Йен? В чем дело?

Он сидел на краю кровати, положив голову на руки, и слегка вздрогнул, когда она нежно положила руку ему на плечо.

Но теперь ее рука была горячей, тепло ее ладони приятно согревало его кожу, которая до этого покрылась мурашками.

– Думаю, пицца решила протестовать, - пробормотал он.

– Скорее те две бутылки вина, которые ты выпил вчера вечером.

– Ты тоже пила.

– Я выпила всего бокал.

Упрек в ее тоне вызвал у него раздражение, и он сжал переносицу большим и указательным пальцами.

– Прости, у меня буря в желудке, вот и все.

Матрас слегка подпрыгнул, когда она встала.

– Неважно. У нас сегодня много дел, так что я предлагаю тебе пойти в душ и привести себя в порядок.

– Холли, не злись.

– Я не злюсь. У нас меньше недели, чтобы сделать дом пригодным для жилья. Каникулы закончатся уже через пять дней и мне нужно будет вернутся к занятиям.

Гав, гав, гав. Неужели эта сука никогда не заткнется?

Едва подумав об этом, Йен пришел в ужас от собственных мыслей. Да, у него болела голова, но это не было оправданием. Он наблюдал за женой, наклонившейся, чтобы порыться в ящике с одеждой, одной рукой плотно прижимающей полотенце к телу.

Я уже дважды продинамил ее с сексом. Заглажу свою вину перед ней сегодня вечером.

Да, если снова не увидишь в своей жене снова гребаный труп...

Застонав, он встал.

– Я в душ. И, Холли..?

– Что?
– огрызнулась она, от раздражения ее тонкие брови сошлись на переносице.

– Я люблю тебя.

– Ты уверен?
– спросила она, окинув его хмурым взглядом.

– Да. Конечно, люблю.

Он улыбнулся, но улыбка вышла неестественной и натянутой.

Зайдя в ванную, он побрился под душем и умудрился не посмотреть в зеркало ни разу.

Глава 5

Утро прошло в хлопотах. Они распаковывали вещи и перетаскивали мебель под руководством Холли. Джейкоб следовал за ними по пятам, в основном мешая.

– Почему бы тебе не посмотреть телевизор, парень?
– спросил Йен, когда ему удалось успешно подключить телевизор.

Они с сыном стояли в гостиной, и Йен с удовлетворением отметил, что та приобретает приятные очертания. Он был занят тем, что расставлял книги на полках, пока Холли возилась на кухне, прежде чем перейти к обустройству остальной части дома.

– Куда ты идешь, папа?

Йен посмотрел на него, недоумевая.

– Куда я иду? Я никуда не иду. Только на кухню, чтобы помочь маме. Или наверх, чтобы разобраться с нашими спальнями.

– Можно я пойду с тобой?

Йену нужно было заниматься делами, и меньше всего ему нужно было чтобы хнычущий шестилетний ребенок путался у него под ногами.

– Тебе будет скучно, гораздо интереснее будет посмотреть мультфильмы.

– Можно я лучше пойду и помогу маме?

Йен подумал о Холли. Последнее, что она шепнула ему перед тем, как он оставил ее разбирать посуду, было: Не пускай Джейкоба на кухню.

– Нет, парень, лучше тебе остаться здесь.

– Но мне не нравится быть одному. Дом говорит плохие вещи.

О Боже, опять началось...

– Мы говорили об этом вчера. Дом - это просто дом.

– Это плохой дом, папа.

Йен почувствовал возвращающуюся головную боль, которая только недавно его отпустила. Где-то в глубине черепа началось сверление. Сердцебиение участилось, и он почувствовал внезапный прилив раздражения на Джейкоба.

– Я хочу, чтобы ты перестал нести чушь о доме, слышишь? И прекрати играть в глупые игры, вроде фотографирования меня спящим, - зло сказал он сквозь зубы.

– Но я этого не делал...

– Господи Иисусе, Джейкоб! Не втирай мне это дерьмо, - вскочив на ноги, он схватил сына за маленькие плечи и встряхнул его. В ту же секунду пелена спала с его глаз, и осознав, что он делает, мужчина отпустил мальчика, не понимая, что на него нашло.
– О Боже, Джейкоб, мне так жаль.

Что, блядь, со мной не так?

Если не считать нескольких драк в пабе по молодости, Йен никогда не проявлял жестокости. И уж точно никогда не поднимал руку на свою семью.