Это на что же Орфи намекает?

— Я пришёл сюда отыскать Митча, — признался Лонни. — Я-то думал, он с Эври.

— Да Митч же ж уводил Эври трахаться с теми старыми извращенцами. На ранчо. Ты знаешь, где это?

— Ранчо? Нет. Но я думал, что он мог пойти туда. А какого хера? Туда бус не ходит... я подумал, что он тут...

— Тебя выпустили под наблюдение?

— Ага, — соврал Лонни.

— А кто у тебя офидос? Бентли?

— Нет.

Лонни не хотелось говорить про офицера-досмотрщика. У него не было офицера-досмотрщика.

— Ты думаешь, она там?

— Ага. У Денвера. Она вчера ночью должна была вернуться. Не знаю, где это. Митч знает.

— Может. Но он был в госпитале. Его там сейчас нет. Он сбежал.

Ранчо. Митч. А теперь ещё Эвридика.

Где это? Что это за грёбаное место?

Эфраму пришлось сунуть какому-то парню полсотни баксов, чтобы Констанс пропустили с ним: она же была несовершеннолетняя. Но внутри её возраст не имел никакого значения. Там было много девушек. И парней тоже, в основном подросткового вида.

Она никогда не бывала на такой дискотеке, если это была дискотека. А так её называл Эфрам. Комната была длинная, белая, с четырьмя гигантскими видеоэкранами и сполохами цветных прожекторов. Сейчас на экранах пела Джанет Джексон... нет, видео с Джанет только что закончилось, появилась Тейлор Дейн. В комнате имелась длинная прозрачная пластиковая барная стойка — каким-то трюком освещения дизайнеры добились иллюзии, будто люди на дальнем конце стойки сидят ни на чём, парят в воздухе. Ещё там было составлено вместе много столов, и в дальнем углу Констанс заметила танцплощадку. Зеркала по две стороны её придавали этому углу комнаты сходство с вагонным купе. По третью сторону как раз и находился огромный видеоэкран, на котором двумерная, несколько выше себя самой в жизни Тейлор Дейн танцевала в одном темпе с полудюжиной геев и гетеродевушек.

Констанс отвлекалась на все эти детали, даже на то, как скользят цветовые сполохи прожекторов по чёрным плиткам пола, чтобы как-то сдерживать подступающую панику. Страх обволакивал её, точно облако москитов. Дурные предчувствия: не накажет ли её Эфрам? Чтобы не думать о папе... Чтобы не думать о тех, кого они с Эфрамом убили.

Она знала, что большая часть её собственного сознания теперь отгородилась от мира, словно испуганный котёнок, забившийся поглубже в переноску. Чтобы как-то держать себя в руках, приходилось игнорировать скулёж котёнка. Например, ей захотелось отлучиться в туалет, и тут же нахлынул страх — нет, нет, не делай этого, не думай об этом... Ей захотелось в туалет, но ведь Эфрам мысленно последует туда за нею, и Констанс это смутило.

Я обязан за тобой присматривать. Иначе ты попытаешься сбежать — там ведь по дороге есть окна и боковые двери.

Сбежать? Она усмехнулась и отпила ещё кока-колы.

— Сегодня вечером мы никого не возьмём с собой, — сказал Эфрам. — Тут больше девушек. Это шлюхи, причём не из дешёвых. Они выслеживают богатеньких посетителей бара. Мы позволим одной увериться, что она меня зацепила. Я хочу кое-что попробовать... и лучше с женщиной. Причём женщиной помоложе. Благодарение небесам за молоденьких девочек, ха-ха.

Констанс кивала.

Не надо об этом думать. Не надо думать. Не надо думать.

Она отхлебнула кока-колы. Видеоэкран мигнул и показал группу «Poison», с причёсками, словно у какаду, в костюмах, обрызганных флуоресцентной краской; за спинами исполнителей дешёвыми спецэффектами поднимались облачка сухого льда.

Она всё-таки не удержалась от одной мысли, но тут же отогнала её.

Из дневника Эфрама Пикси, 22 июля 199... года

...но этого больше недостаточно. Моя методика посреднического использования нейронных путей для добычи наслаждения не полностью предохраняет меня самого. Меня тоже используют. Меня преследует чувство, что некий аспект астрологии Негатива, выражаемый грозным сочетанием сокрытых созвездий, остаётся тайной для меня точно так же, как и для простых смертных. Потаённый аспект. Неужели кто-то сознательно скрывает его от меня, желая подстроить мне ловушку? Кто? Денвер? Акишра?

Неужели это они заманили меня в ЛА?

Нет. Я — Эфрам Пикси, властелин своей судьбы. Нет на свете людей, более достойных этого звания.

Всё же я нервничаю. Или, во всяком случае, мои аппетиты разыгрались не на шутку. Возможно, настало время снова прибегнуть к Мокрухе. Но если я это сделаю, то привлеку внимание Акишра.

И тем погублю себя.

Или нет? Это ведь Лос-Анджелес. Они кормятся здесь часто и обильно. Вполне возможно, что Безымянный Дух привлёк меня сюда, чтоб дымовой завесой укрыть от них, предоставить мне поле действий, на котором Акишра не обнаружат меня в переплетениях великого гобелена страданий и декаданса. Здесь так много психических эмиссий...