Короткими перебежками мы углубились в лес. Когда луна скрылась за кронами деревьев, а видимость была не больше десятка метров, небо вдруг окрасилось в багровый. Начался рассвет. Спасительный свет прорывался сквозь густую листву тонкими линиями. Подарок небес. Теперь я мог уверенно припадать к деревьям, не боясь промазать рукой, путая толстый ствол дерева с тенью.

Мы ускорились. Ни ветки, ни скользкая трава больше не были опасным препятствием.

— Куда мы идём? — спросил я волка.

— Мы уходим. Убегаем от смерти. Я постараюсь тебя вывести к людям, но ничего не обещаю.

— Ты останешься со мной?

— Я ничего тебе не обещаю.

Мы пробежали тысячи деревьев, оставили за собой след, тянущийся на километры. А когда жажда подкосила меня окончательно, мы услышали звук воды. Волк завилял хвостом.

— Вставай!

Облизнув разбитые губы, я нашёл в себе силы встать. Я был рад любой капле воды. Пусть она будет кислой, пусть будет грязной, но это будет живительна влага. Смочить горло сейчас не помешает.

Шум бурлящей воды нарастал с каждым шагом. А когда мы вышли на полянку, я увидел реку. Бурный поток пересекал нам дорогу, уходя далеко за горизонт.

Солнце поблескивало на внушительных волнах, бьющихся о высокий землистый берег.

Я подбежал к краю обрыва и шагнул вперёд. Ноги зарылись в рыхлую землю, но я смог удержаться. Сделал с десяток широких шагов — и вот она, вода. Протяни руку и вся живительная сила на твоей ладони. Я зашёл по щиколотку в воду и упал на колени. Вода тут же просочилась в обувь, наполнила штаны. Зачерпнув ладонями воду, плеснул себе на лицо. Как же хорошо! Кровь и пот стекали с моего лица, падая тяжёлыми каплями в реку.

Я хорошенько умылся, намочил волосы. И не выдержал. Погрузил голову в реку и принялся хлебать, жадно глотая воду.

Волк спустился ко мне.

— Не пей эту воду! — запротестовал он.

— А то что? — спросил я, вынув голову наружу. — Козлёночком стану?

— Нет! Но в тебе могут завестись черви. Будешь потом жрать траву и древесную кору, иначе исхудаешь и сдохнешь.

— О, за червей можешь не беспокоиться, у нас с ними общий язык.

Волк глядел на меня с непониманием.

— Нам нужно перейти на тот берег.

Река была широкой. Бурный поток был настолько сильным, что без труда пронёс на себе огромный ствол дерева, беспомощно цепляющийся длинными ветвями за край берега.

— Идея мне не нравиться, — кинул я, выплюнув воду. — Может, пойдём вдоль берега?

— Нет, нам надо на ту сторону.

Спорить с животным не имело никакого смысла. Он как дитя малое — хочу, дай, моё. Альтернативы нет никакой.

Волк уверенно двинул вперёд. Зашёл по грудь, дёрнулся вперёд и поплыл. Передние лапы ловко загребали воду, а задние — выплёскивали наружу пузыри воздуха. Зверь был счастлив. Он посмотрел на меня и словно дёрнул мордой, мол давай, плыви за мной. Течение быстро уводило его в сторону, но то, что он переплывёт реку — не было никакого сомнения.

Я только зашёл в воду по колено, как волк вдруг истошно завизжал. Я резко поднял глаза. Вокруг тела животного быстро разрасталась красная лужа. Волк нервно закрутил головой, он пытался обернуться назад, хотел увидеть, из-за чего ему так больно. Но лишь расплёскивал воду во все стороны.

Я сразу и не понял, что произошло. Но, приглядевшись, увидел, что именно причинило столько боли бедному животному. Из спины волка торчал конец стрелы, увенчанный четырьмя чёрными перьями.

— Думала, убежишь от меня?

Женский голос прозвучал как гром среди ясного неба. Я обернулся.

Беда не приходит одна. Ах нет. Эта сука припёрлась сюда в полном одиночестве. Преследовала нас, шла по следу. Она стояла на самом краю берега и ехидно улыбалась. Сука. Две рыжие косы тугими канатами тянулись по её доспеху, скрывая под собой большую часть крохотных шкурок грызунов, сплетённых между собой кольцами из кабаньего волоса. Как женщина — она прекрасна. Особенно она была прекрасна в утренний рассвет, когда чуть появившееся солнце над кронами деревьев своими лучами поджигало её волосы, и казалось, что ты смотришь на святого с огромным огненным нимбом над головой.

Рыжая бестия.

Она вкладывает новую стрелу в лук. Натягивает тетиву. Кончик стрелы, вырезанный из куска кожи «труперса» угрожающе смотрит мне в лицо.

— Из-за тебя мы проиграли битву! — крикнула Осси на весь лес. — Предательница!

И даже громкое журчание реки не в силах заглушить её разгневанный голос.

Я шагнул назад, погрузившись вводу по колено. Ботинки утопали в зыбком песке. Течение колыхнуло меня, словно я для него очередная преграда из рогоза, но я устоял.

— Не двигайся, я хочу пустить стрелу тебе точно в лоб! Борис не справился, а я уж точно не промажу. Засажу так, что все мозги вытекут из твоей новой дыры на затылке.