Мой друг не спал всю ночь. В минуты коротких пробуждений я открывал глаза и видел в свете луны сидящего со сложенными ногами воина, распевающего в пол голоса, почти шёпотом песни. Его плейлист был бесконечен. Если бы мы плыли неделю — повторов бы не было. Да, музыка всегда была с ним. Постоянно. Он не расставался с плеером, даже когда шёл мыться. В его грязной квартирке всегда играл магнитофон, доводя соседей до белой ручки. Час ночи, два, три — в дверь стучали соседи, но мы даже и не думали останавливаться. Музыка — эмоции. И как можно себя лишить полного потока эйфории, когда с тобой пару сочных тёлок, сигареты, пивас и охуенный музон? Правильно блядь. Никак!

Идите все в жопу!

Идите нахуй!

Я не готов себя лишать удовольствия из-за вашей неспособности сконцентрироваться и спокойно заснуть!

Мне приходилось засыпать на детской кроватки в комнате одного из многочисленных уничтоженных снарядом дома. Под канонаду орудий и ответного огня я засыпал. Закрывал глаза, и моя психика вмиг утягивала меня на самое дно моего разуму, подальше от всех кошмаров и ужасов, творившихся вокруг меня. Может быть, музыка утягивала Дрюню на его дно спокойствия, туда, где он обычный человек, а не огромный воин в гнойном доспехе.

Когда солнце ударило ослепительной вспышкой сквозь веки, я обрадовался, что нас всех не утянуло на дно. Пробуждение оказалось непривычно лёгким. Поток мыслей растекался в сознании ровными струйками, больше не было скомканного клубка из раздумий и фантазий. Я сжал кулак — твёрже камня.

— Сколько нам еще плыть? — спросил Дрюня.

Хороший вопрос. Пришлось честно ответить.

— Без понятия. В прошлый раз меня выловили. Но есть и хорошие новости.

Окружающий нас лес был живым; зелень на ветках, щебетания птиц. А воздух! От каждого вдоха голова пускалась в пьяный вальс. Кардинальные изменения ландшафта заметили все.

— Как думаете, — очнулась Рыжая, чуть протерев глаза, — если мы поплывём дальше, куда река нас выведет?

Дрюня пожал плечами.

— Так далеко я не путешествовал, — сказал он. — Но никогда не поздно начать.

— Когда всё закончится, — Рыжая ладонью зачерпнула воды, омыла лицо, — я хотела бы доплыть до конца, всегда было интересно что там, за горизонтом.

— Обязательно! — Дрюня был решительно настроен. — Но пока надо решить, когда сходить. А то можем и за горизонт уплыть. Червяк! Решай давай, твой план.

По части важных решений я никогда не испытывал проблем. И сейчас был готов с лёгкость высадить наш отряд на незнакомую землю. Песчаный берег — мой ориентир. Да, шансы, что таких берегов сотни — велики, но мы рискнём, ухватимся за первый попавшийся.

Да тут даже хвататься не пришлось. Вероятность оказалась сто процентная.

Когда показался песчаный берег, я тут же скомандовал Дрюне направить плот на него. Сомнений не было. Никто не дрогнул. Все увидели мелкого пацанёнка, ловившего рыбу. Он так и остался стоять на месте, когда мы вышли на берег. Мы были подобно Конкистадорам, вышедшим из моря на песчаные берега новой земли к разинутым рты дикарям.

— У тебя клюёт! — Дрюня прыгнул к парнишке и вырвал из обмякших ладоней удочку. — Бляха! Сорвалась…

Паренька я сразу узнал. Отто. Надеюсь, наше появление не скажется на его рассудке. И вроде, не всё так плохо. Любой взрослый человек при виде Дрюни испустит дух от сковавшего сердце ужаса, но дети всё видят иначе.

— Кто вы? — спросил Отто.

Смелый парень! Я вышел вперёд.

— Отто, привет! Узнал меня?

Моя речь и движения были максимально спокойны. Напугать ребёнка или смутить я не хотел. Я вытянул руки вперёд, и только потом заметил, что взгляд Отто к ним и был прикован.

— Нет, — мотнул паренёк головой.

— Ты посмотри мне в лицо.

— Нет. Я боюсь смотреть вам в глаза.

Рыжая с Дрюней обступили парня, от чего тот зажмурился и сжался.

— Отто, посмотри на меня.

— Нет…

Я не выдержал.

— Отто! — гаркнул я. Его упрямство быстро меня выводило. — Это я! Инга. Не бойся нас.

Мальчик в льняной рубахе и драных штанишках держался молодцом, но мой взгляд улавливал еле заметные подергивания его тела. Босые ноги утопали в раскалённом песке, а парень даже не пискнул. В повисшей тишине он решился, поднял глаза. Вначале он растерянно изучал меня, а когда признал во мне Ингу, вдруг взревел:

— Инга! Что с тобой случилось?

— Ничего страшного не случилось. Это костюм такой.

— У тебя плохой костюм! Зачем ты одела костюм «кровокожих»? Они… они забрали Роже!

— Отто, я это прекрасно помню. Я приняла их облик только ради того, чтобы они не заподозрили во мне чужую. Подумают, что я своя, да и впустят меня к себе. А я уже там и Роже украду. И вернусь в деревню.

— Правда?

— Чистая.

Лицо паренька вдруг исказилось печалью. Я видел, как он сдерживал слёзы, шмыгал носом, но обуревающая его печаль была слишком сильна и он вдруг разревелся.