— Нет, — призналась я. — А что?

— Как думаешь, Гинли, леди удержится? — спросил Ильк у парня со шрамом. — Что-то мне страшновато…

— Вот если бы развернуть леди к тебе лицом, чтобы она тебя как бы… это… обняла… — очень смущённо посоветовал Гинли. — Так точно удержалась бы. А иначе ей и держаться будет не за что.

Наверное, любая порядочная леди уже давно сгорела бы от стыда в пепел, но меня — ну вот нисколько не смущали фарфоровые братья! Наоборот: я сидела почти на коленях Илька, твёрдого, как бронзовая статуя, чувствовала привычный леденцовый запах клея для кукольных париков, смешанный с запахами пороха и оружейной смазки, — и мне было совершенно спокойно. Физически неудобно, как на подушке, положенной на забор, но спокойно.

Я совершенно бесстыжая, очевидно.

— Погоди, идея! — мотнул головой Ильк. — Леди, перекидывайте ногу. Не бойтесь, Шкилет не дёрнет, он некромеханический. Отлично! А теперь смотрите: вот тут у него турели для пулемётов, с двух сторон. Хватайтесь. Нагнитесь немного вперёд. Вот!

— Ничего себе, — еле выговорила я, цепляясь за кривые железки.

— Тебе леди дорогу не загораживает? — спросил Гинли.

— Нет, нормально, — сказал Ильк. — Она невысокая, и поза удобная.

Ему моя поза — удобная, подумала я. Но выбирать мне не приходилось.

Лашер всё это время стоял у мотора, поставив рядом ведро, держа себя правой рукой за локоть левой, — и мне в его взгляде мерещился предельный скепсис. Может быть, даже тень сочувствия.

— Может, подождёте, леди? — спросил он напоследок.

— Нет, мэтр Лашер, — сказала я. — Очень тороплюсь.

— Ух… помоги вам Господь, — сказал Лашер.

В тот момент я не поняла.

— Ну — вперёд! — скомандовал Гинли. — Держитесь крепко, леди!

И некромеханические лошадки рванули с места.

Теоретически я знала, что поднятые лошади могут развивать громадную скорость. Практически я даже представить себе не могла, что такую! Я думала, что мотор — очень быстрая штука, да… но в скорости некромеханических лошадей было что-то адское.

Ветер свистел у меня в ушах, выбивал из глаз слёзы, трепал волосы, бил в лицо, будто воздух стал плотным. Лес по обочинам слился в серо-зелёные размазанные полосы, тошно мелькал по сторонам. Лошади неслись ровным, качающимся механическим галопом — я отчаянно старалась не смотреть, как под грохочущие копыта стремительно улетает дорога.

Я почти легла на костлявую лошадиную шею и изо всех сил вцепилась в железки турелей, чувствуя неописуемую благодарность Ильку, придерживающему меня за талию на резких поворотах. Я поняла, каким образом в столицу теперь доставляются фронтовые депеши. Не на моторе, нет! Мотор — это для изнеженных штатских и пожилых штабных чинов.

А Жейнар — сумасшедший мальчишка, подумала я. Знал бы Раш — запретил бы ему!

Оценить, где мы проезжаем, я не могла. От ветра, слёз и скорости ничего не могла рассмотреть. А тут ещё Гинли крикнул Ильку:

— Срежем малость?

— Давай! — радостно отозвался Ильк.

И лошади широким прыжком махнули через придорожную канаву — а дальше понеслись по еле заметной лесной тропке. Препятствий для них, похоже, не существовало совсем: через поваленное поперёк тропки дерево лошади перелетели так же легко, не задев торчащие сучья копытами.

— Йех! — крикнул Гинли. — Пришпорь, салага!

— Давай! — отозвался Ильк с тем же шальным весельем в тоне.

По голосам фарфоровых кавалеристов я поняла, что они просто наслаждаются, они в настоящем упоении от этого дикого галопа. Но мне до таких удовольствий было далековато.

Я потеряла счёт времени. Я только думала: если меня по дороге вырвет — будет ужасно неприлично. Мне было даже не очень понятно, уже темнеет или ещё нет.

Я очнулась уже в секретном лагере, когда игрушечные лошадки моих фарфоровых друзей перешли на шаг. С трудом выпрямилась, отвела волосы с лица и увидела казармы, плац, какие-то странные постройки… Вечер ещё только начинался.

— Я вами, леди, восхищаюсь, — ласково сказал Ильк. — Вы храбрая и терпеливая.

— У некромантов это сплошь и рядом, — еле выговорила я. — Мне надо умыться, мэтр Ильк.

— Ещё минуточку, — сказал Ильк.

И меня привезли к штабному корпусу с помпой. Леди-рыцарь верхом. Ильк спрыгнул с коня и вёл его в поводу — торжественно изображал пажа. Я была очень рада, что добралась так быстро… но больше всего на свете мне хотелось бы почувствовать землю под ногами.

Ильк помог мне спуститься. К нам бежали какие-то люди, но у меня в глазах было темно, ноги подкашивались, и я чуть не плюхнулась на землю там, где стояла, — не поняла, знакомые или незнакомые. А Гинли в это время выпустил из торбы Тяпку, Тяпка встряхнулась, ещё раз встряхнулась, убедилась, что её маленькая собачья душа не вылетела за жуткую дорогу из костей, — и кинулась ко мне обниматься.