Мы лежали в моих покоях чуть запыхавшиеся и довольные друг другом. Её головка покоилась на моей руке, и была Элли в этот момент очаровательно беспомощна.

«Ну, думаю, капельку правды можно ей выдать».
– смотря на её голое плечико, подумал я.

– Я не знаю, как это назвать. Просто понял, как и что делать. Меня будто само потянуло сделать именно так. Хотя и не чувствую в себе чего- либо необычного, только радость от нашей близости, ну и, конечно, спина стала поменьше болеть. – сказал я и притянул эту любопытную особу к себе.

Мы поцеловались и решили ещё разок повторить нашу любовную борьбу.

Елизавета очень долго сдерживала своё любопытство, её тактичность и терпеливость, были серьёзным подспорьем в нашей семейной жизни. Хотя буквально всё моё окружение уже по несколько раз пыталось, так или иначе, задать этот вопрос.

А Шувалов так чуть ли не за пуговицу начал меня хватать сразу после того, как мы остались одни в моём кабинете.

– Сергей Александрович, простите меня за дерзость, объясните мне, чему мы были свидетелями? Мистического действия или чего-то другого? Я видел свет, исходящий из ваших рук. Скажите, что я видел?
– Шувалов в волнении ломал руки.

Сам граф не был сильно набожным человеком. Конечно, соблюдал посты, потому что положение обязывало, но он никогда и не высказывал сомнений в Боге, просто был равнодушен к вере.

А тут - Чудо!

«М-да, вот и отыгралось мне моё мистифицированнье, а ведь это цветочки, вот дойдет история до Петербурга, тогда и ягодки пойдут».

– Что вы хотите от меня, Павел Павлович?
– решил я уточнить и обозначить границы интересующего его вопроса.

– Я не знаю! Я боюсь ответа и желаю его… - мялся Шувалов.

– Ведь это невероятно! И как? И чем?! Божия это ли сила или… или она Ваша?...
– добавил он шёпотом.

«А ведь это вариант» - с интересом подумал я, -« Но его мы отыграем позже».

– Под этим солнцем всё Божие, граф, не может быть по-другому, запомните это, Павел Павлович. Даже дьявол бессилен перед пожеланием Господа!
– вбивал я слова в Шувалова.

– А то, что произошло в больнице, это просто произволение Творца. Иногда так случается, не всегда люди видят это, а чудес очень много, - сказал я и положил руку ему на плечо, а он поражённо посмотрел на неё. Его патрон раньше не позволял себе таких вольностей и никогда не переходил личные границы.

– И в Вашей жизни полно чудес Божьих, дорогой мой граф. Просто вы к ним привыкли, и от них уже не сжимается ваше сердце в благоговейном страхе. Они стали для вас банальностью. А это плохо. Ведь если не видеть чудеса в малом, то и в большем они тебя не тронут, так и останешься слепым и нищим.

Произнеся этот спич, я сжал его плечо и, отпустив, повернулся к своему столу, который был завален бумагами, и это меня удручало гораздо больше, чем предстоящая разборка с Александром Александровичем.

Я ещё не вступил полностью в должность, а уже дел просто Торгова куча!

8 мая 1891 года.

Москва. Кремль. Никольский дворец.

Придя во дворец с утреннего богослужении, я обнаружил там фельдъегеря с телеграммой из Гатчины.

«Сергей, ожидаю твоего скорейшего приезда. Александр».

Подойдя ко мне, Елизавета посмотрела на меня вопросительно.

– Вызывают в Гатчину, – сказав это, протянул телеграмму Элле.

Она мельком посмотрела на неё, а после с испугом и растерянностью в глазах взглянула на меня.

– Не волнуйся, думаю, за неделю или даже меньше обернусь, – попробовалеё успокоить, но кажется, сделал только хуже.

– Я с тобой поеду, не оставляй меня одну… – прошептала она, глядя мне в глаза.

«Ну, может, и к лучшему. Будет свидетель, а то мало ли, что там наговорили про меня» - промелькнуло у меня в голове.

– Конечно, не оставлю, любимая! Поехали вместе, но надо поспешить, брат явно торопится, - тут же поправился я. – Отправимся завтра.

И наскоро написав ответ, отдал его фельдъегерю.

После трапезы Елизавета развела кипучую деятельность, а я скрылся от этих забот в кабинете, прихватив с собою Стенбока. Озадачив того нашими планами и поручением Императора, решил поинтересоваться слухами. Ведь с чего-то так всполошились в Столице?

– Сергей Александрович, какие слухи?! Да, там толпа собралась огромная, из калек и верующих! Полиция не знает, что с ними делать! – эмоционально начал он говорить.
– За воротами Кремля не пройти из-за столпотворения народа!

«Дааа, а вот и моя несдержанность. Мучило меня безделье! Вот теперь иди и не скучай!» - думал я, подперев голову руками.