Снял с него седло Кайл тоже сам. Мне оставалось только стоять и наблюдать, как он занимается конями.

Сначала моим, потом своим.

Напрашиваться с помощью, если быть с собой честной, не хотелось, потому что в такие моменты он казался еще более домашним, чем во время приготовления еды.

Сосредоточенное, немного раздраженное выражение лица, сведенные брови.

Он не любил демонстрировать свои слабости, а лошади определенно были одной из них.

– Что именно? Принести воды?

На меня он даже не взглянул, а в голосе послышалось рассеянное пренебрежение.

Как всегда.

Преодолев два разделявшие нас шага, я крепко обняла его со спины, провела ладонью по животу, забираясь под куртку.

Еще одно неловкое «спасибо» не было нужно никому из нас, но он замер, а мгновение спустя накрыл мою ладонь своей.

Норд отвернулся, как если бы ему было противно на нас смотреть.

В полутьме конюшни всё это казалось почти нереальным, – и его показное недовольство, и счастливая Искра, и отливающий серебром Ветер.

Даже запах сделался каким-то особенным.

От Кайла веяло вечным костром, северным ветром, лесом и им самим, и я сдвинула вторую руку выше, оставила ее лежать у него под сердцем.

– Я никогда не слышала про таких коней.

– Это потому, что ты никогда не заезжала так далеко на Север. Кстати, здесь красивые зимы. И из леса выходят огромные волки.

– Значит, договариваться с собаками ты тоже научился здесь?

Разговор получался таким же бредовым, как утренний про кошек, но толком задуматься об этом я не успела.

Кайл развернулся, а я не стала убирать руки, скользнула ладонями по его спине вверх под курткой.

Он потянул меня ближе, небольно и коротко прикусил подбородок, дразня и обещая, но ещё не целуя.

Руки двинулись с моей талии ниже, сжались не слишком сильно, но требовательно.

Лошади притихли, наблюдая за нами.

Я переступила на месте почти так же, как делал это жаждущий действия Ветер, всё-таки убрала ладонь с его спины, чтобы подцепить пуговицу на воротнике.

– Кажется, конюшня становится доброй традицией, – тизи смешок обжёг ухо.

– Зато в этот раз она не общественная, – я почти улыбнулась в ответ.

За это время Кайл успел расстегнуть на мне жакет и протянул из-за пояса рубашку.

И остановился.

Воздух сгустился, пошёл мелкой рыбью.

Я отступила на шаг, отстранённо поражаясь тому, насколько чутким был этот дом.

Даже в конюшне.

– Доброго денечка, граф Нильсон! Леди Элисон!

Ещё секунда, чтобы выровнять дыхание, и на пороге появилась мадам Мод.

Она была без привычного передника, а в руках держала два небольших свёртка.

– И вам доброго дня! – Кайл отозвался непривычно приветливо.

Должно быть, мы оба испытывали к этой женщине некоторое тепло, потому что осознавали свою прямую от неё зависимость.

– Простите, если помешала, – она не спеша вошла, глядя только она Ветра. – О, какой красавец! Какая редкость! Простите за вторжение, но у меня выдалось время, и я набралась смелости заглянуть к вам. В прошлый раз графиня сделала такой маленький заказ, а ведь после стольких потрясений людям следует хорошо питаться!

– Благодарю вас, – я забрала у неё свёртки и успела поймать на себе её жгучий задорный взгляд.

Расстёгнутой жакет и сбитая рубашка на мне были более чем красноречивы, и в глазах вдовы читалось то особое понимание, которое могла проявить только довольная своим браком женщина к другой доволной женщине.

– Вы знаете, – губы трактирщицы сжались, а потом она посмотрела на Кайла. – Я, конечно, женщина простая, многого не понимаю. Но считать деньги умею, без этого в моём деле никуда. Разве что до моих никому нет никакого интереса, а вот банк – это намного, намного сложнее, чем скромный трактир. Дознаватель может явиться с проверкой в любой момент. Вот хоть бы завтра. А это так неприятно. В прошлом году весь город гудел, когда прежний дознаватель явился в свечную лавку хромого Коха. Все эти бюрократические ужасы, досмотр…

Она махнула рукой, прерывая саму себя, а потом мы обе посмотрели на Кайла.

– Да, всё то, о чем вы говорите, очень неприятно, – выражение его лица осталось вежливо-непроницаемым, но в голосе появилась задумчивость.

Убедившись в том, что её поняли, вдова кивнула:

– Хорошо хотя бы то, что молодой дознаватель, на которого возложены эти обязанности, кристально честный человек. Знаете, из тех дураков, что никогда не возьмут чужого и не подложит лишнего, ном найдя что-то подозрительное, молчать не станет.