Шрифт:
— А то ж? — подмигнул колдун.
Одна Висида выпорхнула на середину навеса и выставила руки. Её брови напоминали арки ворот Коротской крепости: такие же чёрные и вытянутые кверху.
— Ничего не отлично! — воскликнула коварантка. — Нотонир, не смей посылать моего брата к этим колдунам!
— Кхм-кхм, — подала голос Тална, уже разобравшись с первым зайцем. — Может, сам Клепсандар скажет, чего думает?
Клеп дёрнулся, будто только вспомнил, что разговор касался его. Он поправил воротник, пригладил чёрный вихор и принялся рассуждать:
— Нотонир прав, нам нельзя туда идти всем отрядом. Судя по всему, Олони даже к ближе к Хозяину Корней, чем та первая деревня. Они могут напасть, могут позвать его самого.
— А как ты убедишь остальных, что тебя послал Хозяин? — уточнила Тална. — Ты же ничего об этом не знаешь.
— Лесу — серп да ничегошеньки, — Нотонир вступил с поговорки, которая ссылалась на совсем недавнее появление чащобы. — Я полагаюсь на то, что и в Олони никто толком этого не знает.
— Пошлите меня! — Висида топнула. — Йору, Лаг Бо — хоть кого-то, кто умеет драться!
Клеп надул губы. О собственной бесполезности в бою он обычно не спорил, но напоминаия о таком мало кому понравятся.
— В том-то и дело, Висида, — объяснял Нотонир. — Чем хуже ты в бою, тем сильнее постараешься его избежать. Наша цель не в том, чтобы переругаться со всем селением, — он заглянул девушке в глаза. — Порубить головы половине из них, — покосился на Йору. — Или с кем-то переспать и забыть о задании, — взгляд его заметался между Арачи и Лаг Бо. — Мы хотим узнать больше о Роще, о Хозяине и о том, что случится на Равноденствие.
Йору кивнул. Пусть в битве Клеп чаще становился обузой, на полях умственных сражений он со временем задал бы и Нотониру. Он не всегда задавал те вопросы, какие ждал от него колдун, но какие его годы? К тому же, ответы Клепсандар давал куда более точные, чем остальная Свора.
«И не прятал их под простынёй загадок и притч, как некоторые.»
Глава 24
«Ты меня слышишь?» — голос Нотонира зарождался где-то во тьме промеж ушей и обволакивал мысли.
— Слышу, — в третий раз подтвердил Клепсандар.
«Не отвечай вслух. Просто подумай, и мне этого хватит.»
«Слышу.»
Рогатый венец оказался не впору, и Клеп постоянно поправлял сползшее на лоб сплетение веток. Шея ныла под его весом. Шуршали вплетённые в просторную одежду листья: ради них по настоянию Нотонира Лаг Бо и Тална отправились на поиск степных кустов.
— Я в Олони, — шепнул он.
«Про себя, Клеп, — раздражение колдуна успешно перебралось по нитям между разумами. — Что ты видишь?»
Дома — такие же бесхитростные, как и вся Лемия: нагромождение камней, трухлявые надстройки, хилые плетёные ограды. Дворы, где Коровы лениво махали хвостами, а гуси, словно часовые, бродили кругами. Людей было немного: и те, кто попался Клепу на глаза, брели вглубь селения.
Олони было покрупнее Марау, но на пользу ему это не шло.
«Кажется, что-то происходит, — Клеп вслушался в рваные выкрики, за которыми не сразу разобрал ритмичный бой. — Барабаны, музыка! Праздник какой-то.»
«Весеннее равноденствие. Оно же — солнцехвала. Большое событие для этой части Лемии, знаешь ли: обычно оно означает, что дожди кончились и грядёт настоящее тепло. Полагаю, одного дня для такого повода мало, тем более что его застолбил Хозяин Корней.»
Клеп вздохнул. Он шагал по земле, где их врага из Рощи восхваляли столь же рьяно, сколь и само солнце. В дурацком венце, с дурацкими листьями на дурацком подоле дурацкой накидки, ему предстояло объявить себя посланником Хозяина и не умереть. Не лучшее время для скучных поучений о местных празднествах.
«Прости, Клеп, увлёкся, — в словах Нотонира слышалась издёвка. — Так-то я слышу все твои мысли, а не только те, которые пытаешься бросить в меня через всю Долину.»
Зубы скрежетнули. Придётся быть осторожнее.
«Мне туда, на праздник?»
«А как же? Там будет всё селище, это нам на руку.»
«Вам — может быть.»
Так его обращение услышит каждый в Олони, а Нотонир выяснит больше, чем если бы пришлось стучаться в каждую приличную дверь. Копий, дубинок и кулаков тоже будет больше, чем могло быть. Больше, чем хотелось бы Клепсандару. За страх перед тем, что взять слово перед всем селением, он себя почти даже не корил.