— Так это ж подкисленная вода!

— Только такое.

Йер не нравилось ни поведение его, ни то, как под плащом виднелся широко раскрытый ворот стеганки, хоть Юнгин вез с собой и шлем, какого не досталось ей самой, и даже новую кирасу, что пока что были большой редкостью. Смотреть было тревожно — даже более, чем в лес, затянутый туманом и растущий из пропитанной опустошением и дрянью еретической земли.

Смех стайкой сбившихся колдуний, занявших телегу поверх всякого добра, лишь больше бередил — в густой тиши он был невыразимо дик и жуток.

— Что ты смотришь так? — набычился мальчишка.

— Не смотрю никак, — она небрежно отвернулась, отвела коня.

— Я, думаешь, не вижу снисхождения? Ты что мне, воспитательница? — не унялся он.

Йер оглянулась и скривилась. Атмосфера Полуострова всех заставляла нервничать и быть на взводе.

— Духи миловали.

— Вот и!..

Целый год тянулся миг, в какой Йер не могла понять, с чего он вдруг замолк, и что так резко свистнуло, так мерзко чавкнуло.

А в следующее мгновение свистело уж со всех сторон — из леса полетели стрелы, разрывающие полотно тумана.

Йер не спрыгнула с коня — скатилась, да еще неловко, вправо, чудом не застряв ногами в стременах. Струхнувший мерин боком придавил ее к борту телеги и плясал, прядя ушами. А она только теперь сумела осознать, что видела: стрела вошла мальчишке в грудь — как раз в раскрытый ворот, и его испуганные, широко раскрытые, нелепо детские глаза смотрели ей в лицо.

Обоз остановился. Спереди с ужасным шумом на дорогу уронили два ствола. Волы рвались, метались и орали не своими голосами, вскрикивали и стонали люди, где-то наконечники звенели о металл.

Йер с боем вывернулась из-под скакуна и, все еще скрываясь за его высоким боком, попыталась осмотреться. Страшно было даже палец выставить из-за коня, и она силилась не думать, что случится, если хоть один несчастный выстрел угодит в него.

Зажав губу зубами, она собралась и обратилась к грани, с силой дернула рукой — зло шикнула, когда ударилась ею о борт. Порыв крутого ветра снес и уронил с полдюжины попавших в него стрел, но это — до смешного мало.

Сердце колотилось в горле вместе с бьющимся там страхом.

— Нужен ветер вдоль границы леса! — крикнула она, не зная, жив ли еще кто из магов, чтоб ее услышать.

Голос не хотел звучать и пропадал. Пришлось кричать еще раз и еще, пока по сторонам обоза не завыл свистящий низкий гул. Потоки воздуха ревели, рвали ветки и обламывали тонкие и слабые со звонким треском. Стрелы уносило прочь.

Йер захлебнулась ощущением того, как широко раскрылась грань, и как невыносимо много выплеснулось в эту брешь — так много, как она не сможет в жизни зачерпнуть. Одна малейшая ошибка мага — и вокруг бы не осталось никого.

Обоз несмело оживал. Все скрывшиеся осторожно выступали из укрытий — вышла и Йерсена и трясущейся рукой набросила поводья на торчащий средним пальцем столбик на боку телеги.

В этот миг она как никогда жалела, что не упросила дать ей щит и шлем — сказали, что их мало, и нет смысла расточать казенное добро на чародейку — лучше серого плаща как следует вооружить. Теперь она особо уязвимо ощущала левый бок, не спрятанный щитом, и голову, какую защищала лишь коса. Уж если не и в самом деле дорогущий бацинет, то хоть шапель бы…

А из тумана надвигались силуэты. Они наступали искаженные, неверные, колышущиеся и будто бы идущие из дымки Повелителя Туманных Троп.

От них не спас бы ветер.

Йер заставила себя вдохнуть и ощутила, как ладони отвратительно намокли под перчатками, как кровь толчками разносила страх по венам, щекотала им суставы и натягивала жилы.

На мгновение почудилось, что перед ней не настоящий лес, а фреска или же мозаика — в точности как та, в купальнях, и, казалось, любой силуэт способен оказаться Им — великим Духом, что вдруг отчего-то принял сторону еретиков.

— К оружию! — вдруг полетело над дорогой. — Защитить обоз!

Йер вздрогнула, опомнилась и выхватила меч. На лбу зудел противный пот, склеивал челку, но поправить было страшно.

Наконец-то из тумана вышел враг. Обычный человек. И это оказалось облегчением и разочарованием.

Тот, что стоял напротив Йер, с опаской сунул в поток ветра кончик длинного меча, удостоверился, что ничего не происходит и с разбегу бросился сквозь вихри.

А Йер стояла, как завороженная, забыв, что может колдовать, и только дожидалась, пока он, пронесшись сквозь поток, обрушится всем весом на нее.