Бернард заглянул за стеллаж. Юэн покопался на полках в поисках чего-нибудь интересного, но кроме учебной литературы и нескольких детских художественных книжек с иллюстрациями больше здесь ничего не было.

— Хочу тебе признаться, — сказал Юэн, когда они вышли обратно в коридор. Бернард даже расстроился из-за того, что ему не удалось увидеть призрака, шестое чувство точно зафиксировало что-то потустороннее. — Я не большой фанат библиотек. Пожалуй, у меня аллергия на книжную пыль.

Оставшуюся половину второго этажа они прошли в относительно расслабленном состоянии. Юэн даже повеселел от того, что во время посещения библиотеки не пришлось приводить Бернарда в чувство. Дрожь продолжала совершать на него периодические набеги, и тогда он начинал активно трогать предметы вокруг, приоткрывать откидные крышки парт и изучать их содержимое. А у найденного в одной из учительских глобуса простоял минут пять, пока Бернард громко его не окликнул.

— Мне кажется, здесь что-то есть, — сказал Юэн, когда они уже подходили к лестнице. — Я верю снимку твоего отца и верю твоему призрачному радару. Просто призрак решил не показываться. Может быть, специально, потому что мы сильно хотели его увидеть.

— Мы... хотели... — задумчиво повторил Бернард. — Думаешь, у призраков настолько трудные характеры?

— А как ещё объяснить то, что все, кто тебе попадался, были разными? Кто-то притянул тебя из другого города, кто-то вообще не хочет контактировать с людьми, кто-то просто вёл тебя к своим останкам. У них у всех разная мотивация.

— Думаю, даже к лучшему, что здешний призрак не объявился. Мы быстро управились.

— Я так голоден, что съел бы две огромные пиццы в одну рожу, — мечтательно сказал Юэн. Он прибавил шаг, когда они оказались в холле, у выхода, с картой страны.

Внезапно нахлынувшее неприятное предчувствие заставило Бернарда остановиться. Краем глаза он заметил, что рядом с ним кто-то стоит. Ноги будто прилипли к полу, мышцы одеревенели, а язык распух и не двигался. Сбоку стоял мальчишка, от которого веяло могильным холодом и почему-то сырой землёй. Сквозь его бледную кожу просвечивалась скамейка и серая стена с плакатом «Не говори с незнакомцами!», а мутные глаза со светлыми зрачками смотрели на Бернарда безэмоционально.

— Ты мой брат? — спросил призрак. — Ты пришёл за мной?

Бернард в ответ смог лишь едва заметно покачать головой. Маленькая призрачная ладошка потянулась к нему. Бернард боязливо увёл руку в сторону и отшатнулся. Под ногами скрипнули доски.

— Ты не мой брат, — ледяным тоном вынес вердикт мальчишка. — Но ты можешь помочь мне уйти. Здесь стало совсем скучно. Никого нет, — последние два предложения сочились отчаянием, и Бернард испытал сильное чувство жалости к этой заблудшей и одинокой душе.

«Как?» — мысленно задал вопрос он. Бернард крепко сжал в одной руке фонарик, а другой нащупал в кармане куртки маленький ловец снов. Погладил пальцем бусины. Сейчас, думал он, самое время амулету проявить свои защитные свойства.

На тусклом полупрозрачном личике отобразилось что-то похожее на улыбку. Ребёнок протянул руку. Жест пригласительный, ненавязчивый. Сглотнув образовавшийся в горле ком, Бернард всё-таки коснулся призрачной ладошки. Холод обжёг пальцы и стремительно побежал вверх по руке, потёк по кровеносным сосудам, отдался резкой болью сначала где-то в районе затылка, потом запульсировал в висках. Свет от фонарика начал гаснуть, будто садились батарейки, пока мрак не заполнил собой всё вокруг. На мгновение Бернард потерял опору и успел подумать, что, возможно, Юэн, оказываясь в темноте, испытывает нечто аналогичное.

Однако это продолжалось недолго. Во мраке начали проступать очертания холла. Карты на стене не было вовсе, да и сами стены выглядели иначе. В помещении светло, двери открыты, ходят дети, но всё как в тумане. Ничего не разберёшь. Детали стёрлись, остались лишь мерцающие очертания. Звуки приглушены. И тем не менее Бернард понял, что это не совсем тот самый холл, в котором он встретил призрака. На скамейке сидит мальчишка и завязывает шнурки на ботинке. Рядом с ним стоит взрослый и держит рюкзак. Расправившись со шнуровкой, мальчишка весело спрыгивает со скамейки, хватает рюкзак и вместе со взрослым уходит через двойные двери, из которых сочится столь яркий свет, что больно на него смотреть. Затем аналогичная сцена повторяется несколько раз с незначительной разницей в действии мальчишки и взрослого. Суть одна: кто-то, вероятно, родственник, может, тот самый «брат», просто забирает ребёнка со школы. Ничего особенного, но призрак показывает именно эти кадры, значит, они для него важны.

Декорации неожиданно меняются. Мальчишка сидит перед огромным столом, опрокинув голову на грудь. Вокруг него много взрослых, они переговариваются. В гомоне их голосов можно разобрать лишь отдельные слова, и по этим словам Бернард понимает, что с тем человеком, являвшимся для мальчишки единственным опекуном, что-то произошло. И люди вокруг решали судьбу парнишки, а он никак не мог понять, почему его брат не пришёл за ним сегодня и не придёт уже никогда.

Локация вновь меняется. Мальчишка лежит на койке в лазарете (который в настоящем времени оказался закрыт). Бернард смотрит его глазами. Потолок над ним кружится, будто на карусели. За столом, у окошка, сидит девушка в белом халате и чепчике. Она заполняет какие-то бумаги и тоже, как потолок, кружится. На белом стеллаже рядом с цветком в горшке стоит радиоприёмник, из которого льются помехи. От этих скребущихся и визжащих звуков мальчишке становится совсем плохо. Химический запах лекарств практически невыносим. Мальчишке начинает казаться, что комната раскачивается и он вот-вот упадёт с койки. Он закрывает глаза и мысленно просит брата забрать его отсюда. Под языком медленно тает горькая таблетка. Парнишка остервенело выплёвывает её. Медсестра даже не оборачивается.

Бернард стоит посреди пустого класса. Яркий солнечный свет втекает в помещение сквозь приоткрытые жалюзи. Между рядами парт идёт мальчишка. Он не отбрасывает тень и не оставляет следов на пыльном полу.

Пахнет пылью и старыми книгами. За окошком хмурое небо.

— Ты мой брат?

Перед ним (или ними, потому что Бернард снова смотрит глазами мальчишки) стоит человек, заслонивший лицо объективом фотоаппарата. Раздаётся привычный щелчок. Руки опускают фотоаппарат, и Бернард узнаёт в человеке... своего отца. Да, это Грегор Макхью. Блик на стёклах очков скрывает его глаза, но Бернард точно уверен, что это отец, прибывший в закрытую школу за призраками. Отец как-то дёрганно делает несколько шагов в сторону. Заглядывает за стеллажи. У него один рукав пальто нормальный, а другой небрежно закатан. Ботинки в грязи. Волосы чуть взъерошены, и отросшая щетина, а отец, в нормальное время, никогда себе такого не позволял.